Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую травму - страница 4

Хоть это и кажется абсурдом, стоит помнить, что в древнем мире не было доступных нам сегодня медицинских технологий, а диагностика и лечение почти полностью основывались на гипотезах. И хотя древние греки заблуждались насчет причин истерии, во многом другом они преуспели. Они успешно лечили переломы костей, проблемы с зубами и другие боли и недуги.

В более поздних культурах врачи спорили о том, чем лучше лечить истерию – воздержанием или все же сексуальной активностью, но связь данной совокупности симптомов с дисфункцией женских репродуктивных органов еще долго не подвергалась сомнению.

Психиатрическому сообществу никак не удавалось придумать надежный и успешный метод лечения истерии. Ее стали рассматривать как трудноизлечимое психическое заболевание. Женщин отправляли в приюты для душевнобольных и либо обращались с ними пренебрежительно, либо лечили экспериментальными методами, больше похожих на пытки.

Второй важный этап в истории изучения травмы – конец XIX века в Западной Европе, где группа выдающихся психологов занялась неразрешимой загадкой женской истерии. Жан-Мартен Шарко, Зигмунд Фрейд, Йозеф Брейер и Пьер Жане большую часть времени проводили с такими пациентками и сделали первые шаги к пониманию природы этого явления.

В середине 1860-х годов Шарко привлек внимание к этой проблеме своими знаменитыми «лекциями по вторникам», которые собирали огромную аудиторию. Люди приходили посмотреть, как женщины, страдающие истерией, «демонстрируют» свои симптомы на сцене.

В 1895 году в своем совместном труде «Исследования истерии»[6] Фрейд и Брейер выдвинули теорию о том, что причиной истерии является травмирующее переживание. Несмотря на то, что Фрейд и Брейер – неоднозначные личности в истории психологии, их прорыв в исследовании травмы по-прежнему формирует наше представление о ней. Совершенно случайно Фрейд и Брейер обнаружили, что всегда можно отследить связь неизлечимых симптомов с тем или иным происшествием, с которым психика не справилась сразу из-за чрезмерной эмоциональной нагрузки. Тогда они предположили, что неспособность обработать неприятное событие из-за экстремальной эмоциональной реакции приводит к тому, что это событие каким-то образом застревает в психике и вызывает хронические симптомы. Они надеялись, что если помочь пациенткам пережить это событие и частично переработать невыносимые эмоции, то симптомы исчезнут. Сейчас мы принимаем эту идею как нечто само собой разумеющееся. Однако для того времени теория о том, что некое событие может нарушить систему записи и обработки данных в мозге и привести к хроническим проблемам с психическим здоровьем, была радикальной.

Жане пришел к тому же выводу независимо от Фрейда и Брейера. Он первым связал теорию диссоциации с травматическими воспоминаниями. Эта связь объясняла, почему пациентки с истерией часто пребывали в измененном состоянии сознания, ощущая себя так, словно они «вне себя». Как и Фрейд и Брейер, Жане предположил, что сильные эмоции влияют на способность разума обрабатывать то или иное переживание и заставляют его создавать воспоминание иного рода, то есть не когнитивное (умственное), а соматическое (телесное), которое проявляется в сновидениях, сверхбдительности и психопатологических репереживаниях[7].

Если бы изучение травмы и дальше проходило столь же плодотворно, как в конце XIX века, неизвестно, как далеко мы бы продвинулись сегодня. К сожалению, эта история оборвалась так же внезапно, как и началась.