Я почесала левую бровь.
– Ладно, конечно. А что за работа? Подработка новая? – спросила я.
Перед нашей ссорой Женька лишился работы, попал под сокращение, а после мы долгое время не общались.
– Я потом расскажу, – ответил уклончиво. – Если все получится, снимем с Любой квартиру в нашем доме или поблизости. Маму одну оставлять нельзя надолго, а с ней мы жить не сможем. Ну, ты сама знаешь.
Я кивнула. Помню рассказы друга о том, как иногда у его матери случались особенно трудные моменты, и она вела себя очень странно. В последний раз она вышла босиком на улицу, в минус десять градусов. После этого сын плотно занялся ее лечением, потратил все сбережения.
– А как лечение? – спросила тихо.
– Ей уже лучше, намного. Но все же ещё бывает сложно.
– Конечно, я понимаю. Держитесь. А насчёт машины не волнуйся, я сама покатаюсь, если что.
Слова о подработке, о которой он не хотел рассказывать, оставили неясную тревогу. Обычно Женя всегда рассказывал, а тут решил умолчать. Как бы он никуда не ввязался.
– Жень, если не получится с твоей работой, может, ко мне устроишься? У нас постоянно требуются сотрудники в разные отделы. Да, зарплата серая, но зато хорошая. Хотя бы на первое время.
Мы прошли в коридор. Женька накинул куртку, завязал шнурки кроссовок.
– Я подумаю, Поль, – кивнул он. – Спасибо за обед, все как всегда очень вкусно.
– Да ладно, – махнула рукой, улыбаясь.
– И всё-таки, – вдруг заговорил Женька серьезно, глядя мне в глаза. – Я обещал, что не буду поднимать эту тему…
– Так, всё, не начинай, – перебила его раздражённо, но и он не дал договорить.
– Поговори с отцом. Просто позвони или напиши. Он ведь любит тебя.
– Всё, Жень иди-ка ты. Иначе снова поругаемся, – ответила я устало. – Я как-нибудь сама разберусь. Любе привет.
Друг в два шага преодолел расстояние между нами, крепко обнял, прошептал в волосы «Не злись» и вышел из квартиры, негромко хлопнув дверью.
Я и не злилась на него. Я злилась на себя и на родителей. И на мачеху. И на сестру. Понимала, что в злости и обиде нет смысла совершенно, и что я сама себе делаю хуже, но ничего не могла поделать. Да и виноваты только мои родители и я. Мелкая со своей матерью вообще ни при чём. Вот только признать это вслух было страшно. Обнажить все свои страхи, открыться… Нет, я не готова.
Прошла на кухню. Настроение исчезло. После визита Женьки осталось незримое тепло, но его омрачала тревога. Только бы он ни во что плохое не вляпался. Он хороший, очень хороший парень, но не всегда думает о последствиях принятых решений. Наверное, как и я.
Серые тучи разошлись, им на смену пришли крупные округлые белые облака, через которые просвечивали солнечные лучи разных оттенков. В моей руке был зажат телефон, а в открытой телефонной книжке – папин номер. Это так просто – нажать кнопку, послушать гудки и дождаться ответа. Но я свернула это окно, зашла в журнал вызовов и набрала соседа. Дома оставаться совсем не хотелось, и потренироваться надо. Надеюсь, он согласится.
– Да, – услышала равнодушный голос Ильи после первого гудка, на фоне тихо играла музыка. – Привет.
– Привет, – ответила я и поспешила продолжить. – Илья, сегодня сможем покататься?
После паузы в несколько секунд, Илья ответил:
– Через час нормально будет? Я ещё не дома.
Я обрадовалась, даже сердце застучало быстрее.
– Конечно!
– Тогда через час зайду.
Надо было попрощаться и завершить звонок, но я, какого-то фига, не удержалась и спросила:
