Они быстро подорвались и свалили, едва увидев меня в дверях спальни.
– Чёрт! У вас же у каждого своя квартира, так какого хрена валяться у меня?! Оставь ключи! – крикнула я вслед Малин.
В прихожей Малин, протягивая мне ключи, попыталась оправдаться:
– Ты же сказала на пять дней…
– Мы договаривались! Ты знаешь мои правила! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! – прорычала я, выталкивая их с Бобом на лестницу, захлопывая дверь и закрываясь на оба замка с фиксаторами.
Чёрт! Пришлось менять бельё на кровати.
Ломало невыносимо…
Забралась под горячий душ, потом приняла жаропонижающее и завернулась в одеяло. Неужели начинается линька? Как же некстати…
Всё обошлось. Видимо, я подхватила какой-то вирус, потому что температура, промучив меня сутки, бесследно прошла в воскресенье.
Малин приходила пару раз, звонила и стучала в дверь. Я её не впустила.
В понедельник утром я с радостью направилась в офис.
Эйсот вызвал не сразу. Секретарь Линда официальным тоном пригласила меня по внутренней связи только в двенадцать.
Когда я вошла в кабинет шефа, там уже были два наших детектива, один айтишник и два каких-то незнакомых мужика. Я опустилась на ближайший стул возле стола, получив приветливый кивок от шефа. Остальные на меня не взглянули, пристально рассматривая ролик на большом настенном мониторе.
– Пропажу обнаружили в пятницу вечером. Судя по счёту, перевод состоялся в двенадцать дня в четверг.
– Кто обнаружил пропажу? – спросил шеф.
– Главбух и обнаружила, – с сильным французским акцентом ответил один из мужчин. – Если бы она сама не сообщила, мы бы считали, что это она.
– Так, может, она и есть? – предположил наш детектив.
На мониторе появляется миловидная женщина возраста тридцать плюс.
– Её мы проверили. Стопроцентное алиби: в момент, когда деньги переводили, она вместе с кассиром была у директора – подписывали документы. Главбух и кассир вместе вернулись из банка и пошли с отчётом к директору, где проторчали больше часа. Главбух говорит, что, когда вернулась от директора, обратила внимание на монитор, который не погас за время долгого отсутствия, но не придала этому значения.
– Что по камерам? – спросил шеф.
– Никто посторонний не входил и не выходил. Камера специально установлена напротив двери в финансовый отдел, там же касса.
– Вы что, там деньги на фишки меняете? – вырвалось у меня.
Повисла пауза. Француз посмотрел на меня и вкрадчиво произнёс:
– Нет, что вы. Для обмена денег у нас есть специальные окошки на первом этаже возле игрового зала, а здесь считают вырученную наличность…
– Снимаем это вопрос! Он к делу не относится, – рявкнул Эйсот, прерывая объяснения. – Что с полом, потолком, окнами? Всё целое?
– Всё целое. Третий этаж. На окнах сигнализация. Камера на доме напротив специально установлена так, чтобы фасад казино был виден целиком.
– А запасной выход? У вас же должен быть задний запасной выход, – спросил наш детектив.
– Заднего у нас выхода нет. К нашему зданию вплотную примыкает дом с соседней улицы.
– Стены не нарушены? Может, прошли подвалом?
– Уверяю мы все проверили. Всё целое. Мы первым делом про подвал подумали и проверили. И что особенно важно, дверь в подвал была закрыта с ночи.
На несколько минут повисла пауза.
– Может, кто-то свой входил в кабинет? – прервал молчание наш второй детектив.
– Даже никто не заглядывал. Был четверг, перед выходными у нас затишье. Персонал, работающий с клиентами, берет выходные на четверг и пятницу, поэтому коридор был пустым с десяти до часа, когда женщины вернулись в свой кабинет.
