– Бульк? – переспросила я, отдергивая руки.
– Бульк! – кивнул собеседник. – Это самое популярный способ развоплощения. Чуть реже «ба-бах!», всего-то три раза, дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Неприятное зрелище, скажу я вам.
«О-о! – оживился Азра. – Давай проверим! Ткни его, Тесса, ткни».
Вредный артефакт продолжал подначивать меня ровно до тех пор, пока мы не покинули зал и не отправились на третий этаж. Тотоша куда-то свалил, некроманты внизу ругались, а я пытала дворецкого. Увы и ах, надежда узнать свойства самого невероятного артефакта разбилась о несокрушимую стену холодности Уинслоу.
– Это слишком сложная магическая материя, чтобы рассказать о ней за три минуты. Гораздо проще сразу войти в род Праймусов и испытать тессеракт на себе, – заявил провожатый и так выразительно на меня посмотрел, что я поспешила сменить тему.
– Какая картина! – поспешно воскликнула я, притормаживая у первого попавшегося полотна, что в изобилии висели на стенах этого загадочного замка.
– Согласен. Редкий и очень удачный кадр, – кивнул Уинслоу, притормаживая и оглядываясь. – В обычные дни братья стараются не приближаться друг к другу.
Братья?
Я с куда большим интересом воззрилась на портрет. Так, ну Данте Праймуса опознать несложно. Вот он, на первом плане, сидит с раскрытой книгой в кожаном корешке. Темные волосы зачесаны назад и не спадают на лицо неряшливой челкой, поэтому можно увидеть лицо. Золоченая маска тоже не смущает взгляд, а кожа хоть и бледная, зато без ввалившихся щек и черных кругов под глазами.
Понятия не имею, что стряслось с этим некромантом, но раньше он выглядел куда лучше.
А вот Кельвина Праймуса время не поменяло.
На портрете он сидит на кресле, закинув ноги на подлокотники, и с вызовом улыбается всему миру. Хорош, чертяка!
И это я утверждаю с позиции человека, для которого мужская красота – один из самых спорных вопрос. Ведь кому-то нравятся лощеные блондины, кому-то брутальные брюнеты, кому-то весельчаки, кому-то мыслители, а кому-то кошельки всех вышеупомянутых.
Кельвин был красив. По-настоящему красив той странной красотой, которая вызывает не восхищение, а скорее смущение. Есть люди, на которых невозможно смотреть спокойно. Палач был из таких.
Даже странно, что о его внешности не упоминалось ни в одной из баек, что так охотно пересказывали друг другу контрабандисты, убийцы и воры.
– Тесса, идемте, – позвал Уинслоу, как раз в ту секунду, когда мой взгляд сместился вверх, чтобы оценить третьего мужчину.
Тот стоял дальше всех, прислонившись спиной к подоконнику, отчего его лицо тонуло в темноте и казалось частично скрытым. Светлые волосы, скрещенные на груди руки и крестовина меча за правым плечом: вот и все, что я успела разглядеть, прежде чем броситься догонять ушедшего вперед дворецкого.
– Не знала, что Праймус трое.
– Их всегда трое. Сэр Данте – старший, самый терпеливый и больше остальных тяготеет к научным изысканиям. Вот почему он возглавил башню некромантов в столичной академии. Сэр Кельвин нашел применение своим талантам при королевском дворе. Среднему брату не осталось ничего другого, кроме как исполнить долг рода.
«Мутные. Очень мутные мужики», – подытожил артефакт, а я на всякий случай уточнила:
– Средний брат. Он тоже приедет в замок?
– Я похож на предсказателя?
Уинслоу больше походил на глыбу мрамора, но вслух я этого, естественно, не сказала.
