– А повтори. Для организма полезно, мне приятно, а оказывать тебе ответную услугу я не собираюсь, так что…
– Ну смотри, сама напросилась.
Праша, наблюдавшая за нашим диалогом, молчала, переводя взгляд с одного на другого, словно мы играли в теннис. Кажется, ей было любопытно, о чем идет речь, но спрашивать она, к счастью, не стала.
Остаток завтрака прошел сносно, а в конце Змый, с кровожадностью людоеда, объявил:
– Готовьтесь, невесты, попозже будет новое испытание.
– Прекрасно, – кивнула я. – А пока мне нужна цветная бумага, ручки, ножницы и клей.
– Зачем? – удивился Змый.
– Хочу заняться рукоделием, – ответила, представляя, как буду вырезать из бумаги смайлики.
Дракон в мои светлые намерения не особо поверил, но просьбу исполнил, поэтому, закончив с едой, я тут же отправилась в свою комнату и принялась за дело.
Долго побыть одной не удалось – сперва ко мне заглянула Праша. Мы немного поболтали, но не найдя ничего интересного, кикимора быстро ушла.
Следом за ней явился Змый.
– Гляди-ка, и правда рукоделием занимаешься, – вскинул брови он, понаблюдав, как я рисую рожицы, от старательности высунув язык. – А я уж думал, гадость какую затеяла.
– Какая же у тебя печальная жизнь, если от людей ты ожидаешь только гадости, – выдала его же фразу, которую он говорил мне на днях.
Еще полчаса дракон стоял над душой, цокая, давая бредовые советы и комментируя кривизну моих рук, а потом тоже ушел.
Прекрасно.
Выждав еще какое-то время для верности, я собрала все свое творчество и отправилась исполнять задуманное.
Шла быстро, стараясь думать исключительно о положительных вещах – красивом картоне в руках, разноцветных рожицах, нарисованных на нем… короче, о чем угодно, лишь бы Змый меня не спалил.
Найдя нужную комнату, тут же принялась за дело, поэтому, когда дракон все же опомнился, то было уже поздно.
– Зашла сюда, чтобы полюбоваться на мои прелести? – вальяжно спросил он, появляясь рядом. Осмотрелся и тут же возмущенно воскликнул: – Это что такое?
– Это месть за костюм утки, – спокойно ответила, разглядывая результат своих действий.
Сейчас мы стояли в портретной комнате, все стены которой занимали изображения Змыя в стиле ню. И на каждом таком изображении, до которого смогла дотянуться, теперь в причинном месте красовался смайлик, изображавший уныние, слезы, или ужас.
– Но… – выговорил дракон, попытавшись отцепить мое рукоделие.
Зря. Изделия были накрепко приклеены, так что отцеплялись только с холстом.
– Ты все испортила, – тихо выдохнул Змый.
– А, по-моему, так даже лучше, – заметила, любуясь своей работой.
Без интимных частей драконы на стенах выглядели забавно.
– Лучше? – вскипел Змый. – Я же теперь это никому показать не смогу. Из-за твоих смайликов все решат, что у меня там печаль печальная…
– Кто все? Можно подумать, гостей радовало это творчество.
– Меня оно радовало. Меня. Идем, – прорычал Змый, схватив меня за руку.
Я даже не успела спросить куда, как дракон телепортировался, и мы оказались в странной комнате, похожей на мастерскую. Здесь были огромные окна, дававшие много света, мольберт, холсты, рулонами сваленные в кучу и эскизы. Судя по виду за стеклом, располагалась мастерская на третьем, закрытом для чужих, этаже.
– Ты что, сам себя рисовал? – удивилась я, по-новому взглянув на Змыя.
– Нет, конечно, это бы уже попахивало эгоизмом, не находишь? – фыркнул тот.
Попахивало? Да от него эгоизмом и без того за версту воняло.
