«А, наверное, гость к кому-то из соседей. Забыл код или промазал, когда набирал номер квартиры».
Не успела ответить, как домофон умолк.
Ну и хорошо, меньше проблем!
- Анюта, ты ещё здесь? – осторожно поинтересовался Егор. – Я слышу твоё дыхание…
В трубку донеслось лязганье, хлопок двери, чей-то смех. А потом снова шаги, на этот раз без скрипа, словно Горин шёл теперь по чему-то твёрдому.
- Здесь. Правда, не понимаю, почему, - отмерла Анна. – Думаю, тебя уже заждались за столом. Хорошего Нового года, Егор!
И сбросила вызов.
Вот так! Так правильно!
Нельзя ей слушать его голос, разговаривать с ним – она теряет решимость. Хочется, чтобы стало, как прежде. Чтобы Гор-Гор обнял и укрыл от неприятностей. Чтобы поцеловал и сказал, что она – самая—самая!
«Господи, какие же мы, женщины, наивные и неисправимые оптимистки! Всегда хочется верить в лучшее… Так, до Нового года пять минут!»
Она повернула в сторону комнаты, и тут в дверь осторожно постучали.
Кто там ещё?
Аня заглянула в глазок, увидела ворох ярких пакетов, за которыми пряталась фигура человека.
Кто-то ошибся дверью? Хорошо, что он постучал, причём, тихо – звонок мог бы разбудить ребёнка.
Она повернула ключ, приоткрыла створку, собираясь объяснить, что человек не туда попал.
И остолбенела – на площадке перед квартирой, увешенный пакетами, словно ёлка, стоял Горин. Впрочем, ёлка тут тоже была – аккуратно перевязанная, живая, настоящая.
- Ты… Откуда?! Как ты нас нашёл? – выдохнула Аня.
- Геолокация в твоём телефоне, - коротко ответил Егор и жалобно попросил:
- Пустишь меня?
- А как же… твоя семья? – она по-прежнему загораживала проход, потому что от изумления не могла сдвинуться с места.
- Вы – моя семья. Вы, Аня! Я осознал это в полной мере и приехал, чтобы попросить у тебя прощения и встретить вместе Новый год. Если, конечно, ты позволишь мне войти.
- А если не позволю?
- Тогда я встречу праздник здесь, на площадке, у твоей двери.
Ей ничего не оставалось, как посторониться и пропустить бывшего мужа в квартиру.
- Спасибо! – выдохнул Егор.
Полночь они, конечно, пропустили.
Пока Горин занёс все пакеты и ёлку, пока разделся, помыл руки и прошёл на кухню, за окном началась настоящая канонада.
- С Новым Годом!
- С Новым Годом, - ответила Аня. – Я сейчас… Миша, кажется, проснулся.
И сбежала к сыну.
Потому что находиться рядом было невыносимо. Потому что её по-прежнему тянуло к Егору – прижаться, обнять, раствориться в его руках. Потому что она боялась, что ещё одно слово, привычный, знакомый жест, особенный взгляд и тембр голоса, и она падёт к его ногам.
Пять счастливых лет невозможно вычеркнуть. В то время как разум кричал о предательстве и требовал выставить изменника вон, тело помнило его запах, его прикосновения. Помнило и… хотело всё вернуть.
Надеялось, что всё ещё можно исправить.
На её счастье, Миша и вправду заворочался, и Аня схватила его на руки, загородившись ребёнком, как самым надёжным и прочным щитом.
- Как он вырос! – Егор с жадностью смотрел на мальчика. – Дай мне его. Пожалуйста!
Он бережно взял сына на руки и просиял, потому что Миша тут же перестал кукситься, заулыбался и радостно задёргал ручками и ножками.
- Узнал! – Егор обернулся к Анне. – Ты видела? Он меня узнал! Ты же мой хороший!!!
«Он-то хороший и узнал, а ты его бросил, - пронеслось в голове. – Как ты мог так с нами? С ним?»
Бывший помрачнел, словно подслушал её мысли и покаянно пробормотал:
