– Марьян, я справлюсь. А она нет.
– Ты явно недочеловек, – встаю, с дивана хватаю свою сумку и прячу билеты. Смотрю на серьезного Адама. Все такой же харизматичный гад, его больничная обстановка нисколечко не портит.
– Я надеюсь, что делаешь все правильно. Но не думай, что я поддерживаю тебя в этой затее. Просто знаю, ты все равно поступишь по-своему, я хоть смогу смягчить ее боль, – осуждение не в силах скрыть, да и не нужно его прятать. Пусть знает, что я с ним не в одной лодке. Честно, если бы не угроза собственной жизни, никогда бы не стала ему помогать.
– Спасибо, Марьян. Ты настоящая подруга для Дианы, я не ошибся в тебе.
Мне до его мнения фиолетово. Усмехаюсь, закидываю ремешок сумки на плечо.
– Поправляйся. Удачи тебе.
Дарит мне на прощанье очаровательную улыбку, я хмыкаю.
Это шанс. Шанс без объяснений уехать в США. Я вернусь в Америку, но не к дяде. И дело свое открывать не буду, а вот устроиться в юридической отдел какой-нибудь компании – это по моим плечам.
В машине я вновь достаю билеты. Смотрю на дату, прикусываю щеку изнутри. Прости, подруга, за мой эгоистичный поступок. Совесть укоризненно кусает меня, чувство самосохранение твердит, что все правильно. Выпала возможность – нужно ей воспользоваться.
Сейчас
Барабаню пальцами по столу, нервно трясу ногой под столом, всматриваясь в каждого, кто заходит в кафе. Передо мной стоит пустая чашка, официант периодически косится в мою сторону. Через минуту выдыхаю и начинаю улыбаться.
– Тебя можно за смертью посылать, – шутка плоская, но человек, которого я прождала двадцать минут, усмехается.
– Честно, я удивлен твоим звонком и твоим приглашением, – его глаза с интересом рассматривают мое лицо, спускаются ниже, без стыда задерживаются на груди. – Своя или силиконовая?
– Тебе этого никогда не узнать. Давай ближе к делу, хорошо?
– Без понятия, какое у тебя может быть ко мне дело. В клубы я не хожу, не тот статус и не то положение. Кофе с тобой выпью, – жестом подзывает официанта. – Два кофе, пожалуйста. Одно с молоком.
– Ты помнишь? – в груди на секундочку становится тепло.
– Я по тебе долго страдал, Марьяна. Особенно после твоего внезапного увольнения и побега из страны.
– Почему сразу побега, – нервно улыбаюсь, нервно хватаюсь за чашку.
– А как это по-другому назвать?
– Мне просто предложили более спокойную работу за бугром.
– Лапшу вешай другим, а мне не стоит, профессия научила отличать правду и ложь. Кстати, после тебя уволился и Муравьев. Точнее его попросили вышестоящие люди.
– О, и чем занимается сейчас Андрей Николаевич? На даче грядки пропалывает жопой кверху?
– А язычок по-прежнему острый как бритва. Я рад тебя видеть, Марьян, – его теплая улыбка, как пару капель коньяка в черном кофе.
– Влад, раз ты такой умный, то мне нужна информация.
– На кого? – Мы молчим, пока официант ставит перед нами две чашки. Уходит, Влад прищуривает глаза. – Ты хочешь досье на жениха-миллиардера?
– Нет, – жую свою губу, не обращая внимания на темнеющий взгляд своего бывшего коллеги. – Соболь. Мне нужна информация о нем.
– Серьезно? – Влад откровенно веселится и смеется. Берет чашку и отпивает кофе. – Марьян, лучше проси что-то другое, но не это. Я согласен с тобой сходить в клуб, не буду искать тебя по городу, если исчезнешь.
Досадливо сжимаю зубы. Я бы с радостью сейчас рассказала Владу, как прошла у меня та ночка и где я была потом несколько дней в заточении.
