Он опустил голову, потом отложил трубку и взялся за рюмку.
– Мы ведь с ним вместе учились. Да-да, – печально закивал он, – оба на физическом. Только я-то давно прочухал, что вся эта наша совдеповская наука, если ты не Курчатов или Сахаров и если ты не намерен талант свой где-нибудь за бугром за зелень продать, ни хрена… простите, – кашлянул Жуков, – тебе не даст. Бросил все и уехал в Америку. Открыл закусочную, потом вторую… У меня тетка там, в Чикаго, давно обосновалась. Помогла с капиталами. Но безо всяких там демагогических и патриотических штучек… Жить я хочу только здесь, потому что все эти американцы… Сброд! Да, богатые, да, деловые и предприимчивые, но эти их тетки два на два… – хохотнув, резанул он руками воздух, – вы не думайте, что если вам в их фильмах стройных да вот с такими, – очертил он две огромные округлости на уровне груди, – показывают, они там все этакие цыпочки… Ничего подобного! И потом, мозги у них куриные.
Жуков пренебрежительно поджал губы.
– Выпьем?
Китаец кивнул. Они осушили рюмки и снова закурили.
– А здесь, – приосанился Жуков, – вон как мы с Илюшкой развернулись. И весело, и сыто, – лукаво посмотрел он на Китайца, – и главное, мечта осуществилась, детская и юношеская… – Игорь Вадимович мечтательно закатил свои поблескивающие меж обвислых век глазки.
– Вы знаете, при каких обстоятельствах погиб Илья Васильевич? – Китайца почему-то начало раздражать сытое довольство собеседника.
– О-хо-хо, – положил локти на стол Игорь Вадимович, – что это меняет? Мне позвонила Виктория, сразу же… – он осекся, – рыдает, бубнит что-то в трубку. Я понял только после того, как мне удалось немного утешить ее. Я вначале не поверил…
– А потом? – с ироническим прищуром спросил Китаец.
– До сих пор не могу въехать.
– Маргарита мне говорила о каком-то вашем приятеле, которым был недоволен ваш компаньон. Илья Васильевич возмущался его наглым поведением в стенах клуба, а вы взялись оплачивать его счета.
– Илья Васильевич всегда высказывал мне свое мнение напрямую, – ответил Жуков, – за это я его уважал. А вот про кого говорит Маргарита, я ума не приложу, – улыбнулся Жуков, – приятелей у меня много, но счета они оплачивают сами. Может быть, Маргарита помнит его имя?
– К сожалению, нет, – ответил Китаец.
– Может быть, еще? – Жуков потянулся к бутылке с граппой, которую Любочка перед уходом поставила на стол начальника.
– Спасибо, мне достаточно, – поблагодарил Китаец.
– Вы, наверное, просто не поняли всей прелести этого напитка, – усмехнулся толстяк, наполняя свою рюмку. – У меня процесс освоения граппы занял почти два года, зато сейчас я по запаху определяю, хорошая она или не очень. Есть сорта, которые потрясающе пахнут фруктами, как, например, эта. Спирта не ощущается, нет этого характерного запаха!
Жуков поднял рюмку, понюхал и принялся медленно смаковать ее содержимое. Китаец молча наблюдал за ним, потом достал сигарету, закурил.
– Кому нужно было убивать Крупенкова? – неожиданно спросил он.
– Если бы я знал, – горестно вздохнул бородач, опуская рюмку на стол.
– Вы знаете, что за день до смерти Ильи Васильевича покушались на его жену?
– Да вы что? – удивленно воскликнул Жуков. – Не может быть! Илья мне ничего не говорил.
– Мне кажется, он и сам не вполне адекватно воспринял это, – Танин загасил сигарету. – Что вы знаете об его отношениях с Викторией Ларионовной?
