– А давно это случилось?
Бабушка смотрела прямо перед собой.
– Около тринадцати лет назад.
Агата поглядела на ее напряженный затылок, поняла и резко обернулась. Туман вместе с Институтом постепенно заслоняли другие здания и заборы, мимо которых они проезжали. А ведь говорили, что тот Институт был разрушен…
– Значит, отсюда и пошла на город Магия?
– Да. Все остальное отстроили, а с этим крылом пока ничего не могут поделать. Тут столько времени проводились различные опыты и эксперименты, это просто не могло не сказаться…
Агата уже не слушала. Значит, вот здесь работали ее родители. Лем. Ходили по «живым» коридорам. Смотрели в эти окна, ели в институтском буфете. Может, еще и вместе с Ноной. А что, по возрасту подходит! Если попросить Осипенко рассказать – ответит или нет?
Вот Келдыш, например, очень неохотно говорит о прошлом.
Глава 5
Лаборатория сна. Алая арка
Одно из направлений работы ее лаборатории, сказала Осипенко – исследование сновидений. Сонмология относится к наукам, которые лежат на стыке науки, психологии и… магии. При чем здесь магия? А разве то, что человек может научиться управлять своими снами, а через них – событиями в реальной жизни – не волшебство? Или предсказание грядущих событий, так называемое «дежавю»? Ведь все эти события и места мы когда-то видели во сне, но позабыли. А погружение в прошлое, когда мы способны увидеть, кем были в предыдущих жизнях? Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем держат под жестким контролем или даже не замечают.
Так что, сказала доктор магических наук, она будет работать с Агатой именно во сне.
То есть как это? Она должна придти в ИМФ, лечь на кушетку и заснуть? Просто какой-то сончас для детсадовцев! Агата честно предупредила, что с трудом засыпает днем, да и вообще «сова» от рождения. А ставить снотворное себе не даст – хватило ей укола Лема, от которого она проспала половину суток. И вообще, ей не нравится, когда она спит, а вокруг ходят незнакомые люди… И магия на нее не действует, продолжала Агата, укладываясь на кушетку. Кушетка оказалась очень удобной – ни твердая, ни мягкая – в самый раз. Тут Агата вспомнила, что не выспалась, потому что Стефи полночи трещала про суперпарня, с которым вчера познакомилась. Она все время знакомится только с «суперами»: кажется, те просто пасутся возле интерната в ожидании, когда же Стефани на них наткнется. А вот ее, Агату, они не замечают.
Или она их?
– Давай поговорим о твоих снах, – предложила Осипенко.
– Говорите, – согласилась Агата.
– Снятся ли тебе когда-нибудь кошмары?
– Да.
– Как часто?
– Сейчас почти постоянно.
– Что именно: пожар, падения, погони?..
– Инквизитор.
Осипенко моргнула. Глаза у нее большие, а ресницы хоть и длинные, но редкие. Поэтому кажется, что моргает большая сова.
– Инквизитор?
– Главный Инквизитор часто снится. Как он смотрит на меня, когда… ну, вы знаете.
Осипенко сжала губы, точно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова – или все-таки мысленно произнесла их и поставила точку. Неизвестно как, но Агата поняла одну вещь: Инквизитор был одним из НИХ. Если б он попытался лишить магии кого-то из волшебников, это бы считалось преступлением, и его за это наказали. То, что он напал на интернатовцев – конечно, тоже «не есть хорошо», – но вот Агата, неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно каким боком к волшебникам примазавшаяся, не имела права делать с ним то… что сделала.
