Божевич глянул в их сторону.
– Надеюсь, Агата не принимала участия в создании куклы? Нет? Боже, какое счастье!
И уже не так поспешно направился обратно к зданию.
Голем был загнан в тупик возле чердачной лестницы и развеян по ветру. Но перед этим он до седьмого пота погонял преподавателей и воспитателей – видимо, от «родителей» ему досталось и знание всех переходов и поворотов сложной интернатской архитектуры. Отличившейся четверке поставили «хорошо» по Стихиям за удачное практическое воплощение теоретических знаний и «неуд» за незнание ОБМ – Основ безопасной магодеятельности.
– Если б наш голем успел пробраться на чердак, – сокрушался Зигфрид, – фиг бы его кто нашел!
– Почему это? – спросила Агата, и глаза Водяного сделались узкими и хитрыми-хитрыми.
– А потому что, – громким шепотом сообщил он, – там знаешь, что?
– Что?
– Там черная дыра! Или проход в другое измерение. И еще там живут и копятся все вещи, наколдованные интернатовцами.
– А! – сказала Агата, ни капли не сомневаясь, что ее разыгрывают. Как обычно новичка – пойдешь туда, козленочком станешь… А там уже сидят в засаде хихикающие старожилы, всегда готовые развлечься за твой счет.
Но и Стефи передернула плечами:
– Ой, ну я бы точно на чердак не пошла! Ни ночью, ни белым днем. Директор даже раз в год вызывает туда дезактиваторов с СКМ. Те, правда, ходят со счетчиками по всему интернату; где магия зашкаливает, проводят зачистку. В прошлом году Маньке (она сейчас в Академию поступила) всю комнату разнесли. Они с соседкой знаешь, как развлекались? Вызовут джина, мелкого, правда, и давай ему вопросы задавать – мол, любит меня там Вася со второго курса, а если не любит, как заставить его полюбить? Джин после какого-то раза озверел и пошел вразнос. Чуть полкрыла не выгорело!
Что-то это напоминает… Неужели волшебники так никогда и не вырастают?
Осипенко была занята и отправила Агату перекусить в буфет: «Сейчас как раз обеденный перерыв, коридоры не особенно активны, держись остальных сотрудников». Агата поспешно пристроилась в хвост проходящим мимо работникам ИМФ и чуть ли не на цыпочках дошла за ними до буфета. Взяла пончики с чаем и устроилась у окна. За окном была дорога и река Сень.
– О, гляди, какие здесь девочки симпатичные ходят!
Чуть не поперхнувшись, Агата скосила взгляд. У высокого стола слева стояла парочка парней – по виду студенты-старшекурсники с Академии. Агата наклонилась, чтобы волосы упали на лицо, и они не видели ее вспыхнувших щек.
– Девушка, а девушка, – продолжил тот же веселый голос, – вы здесь на практике?
– Нет, – буркнула она.
– О, так вы уже работаете?
– Нет, – так же содержательно отозвалась Агата. Злилась на себя – уж Стефи бы нашла, как поддержать беседу! Но подружка ведь никогда не краснеет, а остальных очень забавляет румянец на Агатиных щеках. Один из самых дурацких и частых вопросов, задаваемых ей: «А что это ты покраснела?» Как будто это от нее зависит! Ведь это все равно, что спрашивать – а с чего это вдруг у тебя глаза зеленые?
– А вы из какой лаборатории?
Агата упорно размешивала давно растаявший сахар.
– Из осипенковской. Лаборатория сна.
– О! – снова сказал парень, но уже с уважением. – А кем же вы там служите?
Она взглянула на него сквозь челку. Русый, коротко стриженный, глаза щурятся и искрятся смехом. Его молчаливый сосед-блондин ест и смотрит то на него, то на нее.
