– Маячок?
– Маркер, метка. Попробуйте определить, на какой именно.
Агата с подозрением осмотрела его руки – руки как руки. Чистые… Она что, должна просто ткнуть наугад – угадает или нет? Келдыш перевернул их, показывая, как фокусник, пустые ладони.
– Закройте глаза. Попробуйте увидеть их внутренним зрением.
Если оно такое же плохое, как и… наружное, фигушки что она увидит. Агата послушно закрыла глаза.
– Что я делаю? – спросил Игорь.
Она почувствовала тепло, скользнувшее по щеке.
– Вы… ну… – от смущения язык еле шевелился. – Меня гладите. По лицу.
– Даже не дотрагивался, – мягко сказал Келдыш. – Нет, не открывайте глаза, следите за моей ладонью.
Либо то, либо другое… Тепло снова приблизилось – теперь к глазам. Замерло. Веки задрожали от усилия, чтобы не открыться, и Агата вдруг увидела тепло как цвет – желто-красный цвет. Тепло отдалилось, но теперь она за ним уже следила: качнулось, повернулось и… исчезло.
– …сжали руку в кулак, – Агата раскрыла глаза.
Игорь держал кулак перед губами. Кажется, был доволен – ничего у него не поймешь.
– А теперь снова поищите маркер. Даю подсказку – он на этой ладони.
Агата взяла его руку и опять закрыла глаза. Вертела головой так и эдак. Ничего не поймешь – цвет, прожилки, пятнышки…
– Попробуем по-другому. Открывайте глаза. Проведите рукой над моей ладонью. Чувствуете тепло? Хорошо. Теперь подальше. Все еще чувствуете? Отлично. Попробуйте – тепло везде одинаково? Не спешите, у вас все получается.
Да, кроме управления своей собственной магией… Агата водила рукой над его ладонью. Тепло, тепло… ай! Агата отдернула руку и почесала ее.
– Что? – спросил Келдыш.
– Вот, кажется, здесь, – ткнула под его безымянным пальцем. – Колется.
– Отлично. А теперь скажите… хотя нет – вы можете просто пожелать, чтобы маркер не работал. Вперед. Теперь проверьте. Нет? Дайте я проверю…
– Так, – Келдыш завел машину. – Поехали.
Так – получилось или так – нет? Наклонившись, Агата заглянула ему в лицо. Не отрывая глаз от дороги, Игорь сказал нехотя:
– Теперь таким же образом проверяйте и демаркируйте себя всегда, когда уходите из Института. Да и в течение дня – тоже, на всякий случай. Мало ли кто будет мимо проходить, еще подсадит «жучка».
Агата с недоверием оглядела собственные ладони. Неужели получилось? Прямо сразу получилось?
– А может, вы меня сами учить будете? Видите, все же получилось с первого раза!
Келдыш как-то криво усмехнулся.
– Нет уж. Это чревато.
– Чем… чревато?
– Многим. И вообще, вы за десять минут освоили то, что другие изучают месяцами.
Агата сжала коленками горевшие ладони. Не похоже, чтобы Келдыш этому радовался. Но она же не виновата, что у нее сразу получилось?
– А вы заметили, что Осипенко даже не спросила, куда подевалась ваша бабушка? – спросил Келдыш.
– Ну и что? Бабушка, наверно, ее предупредила.
– Может быть, – согласился Келдыш. – Только уж как-то очень вовремя подвернулась эта путевка…
Агата промолчала. Он намекает на то, что бабушку специально услали подальше? Зачем и кому это нужно? Может, бабушка права, и Келдыш действительно немного… параноик? И потому в любом пустяке ему видится заговор?
