Несущие свет - страница 5

«Интересно: в этой связи кто кого имеет?» – вдруг возник вопрос в голове Иван Ивановича. Но он тут, же его отмёл, понимая, что такими вопросами выложена дорога на Колыму.

– Конечно, не нужно забывать и про идеологию! Тем более что и в экономике, и в праве она имеет первостатейное значение! – продолжал между тем ректор. – В связи с этим там, – он указал пальцем в потолок, и Арина Афанасьевна, да и товарищ Петров послушно вздёрнули головы, уставившись в точку на потолке на которую указывал палец ректора, – принято решение: возглавит новую кафедру профессор Алексеев Сергей Сергеевич. Наш выдающейся учёный, который до сих пор был почему-то обделён руководящими постами.

– Наконец-то! – выдохнула Арина Афанасьевна.

– Вот и наш учёный секретарь его хорошо знает, – сказал ректор, опуская руку.

– Он был научным руководителем моей диссертационной работы, – потупила глазки Арина Афанасьевна.

– Знаем, наслышаны, – буркнул товарищ Петров, не отрываясь от блокнота.

При этих словах вроде бы железная и непробиваемая Арина Афанасьевна, как её успел узнать Иван Иванович, густо покраснела.

Каково же было изумление Ивана Ивановича, когда всего день спустя в институте был вывешен приказ о назначении заведующим кафедрой «Экономика и право» Игната Сахаповича Гуревича, который был всего-то кандидатом наук. И уж никак не мог что-либо противопоставить лауреату Ленинской премии доктору наук и профессору Алексееву.

Иван Иванович затребовал в отделе кадров личное дело кандидата экономических наук товарища Гуревича и узнал, что тестем Игната Сахаповича был второй секретарь горкома партии. Тогда же у него состоялся разговор с начальником первого отдела товарищем Петровым, который многое прояснил для Ивана Ивановича.

– Дурак он, конечно, полный, – сказал тогда товарищ Петров, – но женат, увы, правильно! И раз уж вас партия поставила на столь важный пост в нашем институте, вы обязаны оказать ему всестороннюю поддержку.

Иван Иванович вздохнул и помотал головой отгоняя мысли о прошлом и возвращаясь в настоящее. А на совещании, между тем начиналась полемика.

– Понятно! И, таким образом, создать свой кафедральный премиальный фонд? – с воодушевлением говорила Арина Афанасьевна. – Это удачная идея! Только подумайте – даже если весь квартал кафедра и, тем более, деканат не выдаст ничего достойного то, как вырастет этот фонд! Можно даже и капитальный ремонт на эти деньги сделать на кафедре! И без затрат от дирекции!

«Что происходит? – думал Иван Иванович, в пол-уха слушая горячую речь Арины Афанасьевны. – Или я чего-то не знаю или что-то упустил? Ладно, этот Гуревич, дурак. Да и тесть его… если, что заступиться, отмажет… но, шлюшка эта: мадам Лебедева куда прёт? Что-то она знает, раз такую ересь высказывает. Да с таким пылом».

Иван Иванович оторвался от лежащего перед ним листка бумаги с его вступительной речью, и который был теперь густо разрисован им вопросительными знаками и посмотрел на Арину Афанасьевну. Та опиралась одной рукой на спинку впереди стоящего стула и для убедительности жестикулировала в воздухе второй рукой. Лицо её порозовело, причёска слегка растрепалась, и вся Арина Афанасьевна находилось в состоянии довольно сильного возбуждения. Что было совершенно не свойственно для неё, да и недопустимо на подобных совещаниях.

«Просто свобода на баррикадах, – усмехнулся с каменным лицом Иван Иванович. – Или она пьяна? Ведь ещё совсем недавно за такую возбудимость её бы вывели под белы рученьки и расстреляли прямо во дворе! И нас всех туда же… слушателей. Должна она помнить и знать то боевое время. Сколько ей? Лет тридцать – тридцать пять, – он не мог вспомнить. Хотя, конечно же, дело её читал, – нет, должно быть больше. На такую должность тридцатилетнею девчонку не поставят… хотя передком своим она работать умеет! Наслышаны. Нет, всё равно: юность ей «вождь и учитель» опалил и просто так она не вылезет. Значит, знает, что говорит. Кто ж тебе такую провокацию заказал?»