Жизнь кое-как ковыляла. И не стоит спрашивать нравилась ли она ему и что в его голове творилось. А ещё меньше нужно вам знать, что было в его душе. Всякое там бывало, и описывать это можно бесконечно. Только будете ли вы это читать? И не потонете ли в скуке? Прервала все эти размышления война. Не до размышлений стало. Точнее должно было стать. А в реальности, после встряски первых дней, дальше начался период приспособления. И вот тут-то с ним стали происходить странные вещи. Сначала было очень страшно. Панически. А потом стало отпускать. И не понятно почему, ведь война не закончилась и ничего хорошего в ближайшем будущем не сулила. Но он стал возвращаться к своей обычной жизни. И во всеобщем страхе стал снова слушать музыку. И приглашать к себе свою подругу. Она не понимала, откуда взялась эта смелость у её друга, не блиставшего показным героизмом и далёкого от военных дел. Его-то как раз война должна была пугать. А он, как ни в чём не бывало, говорит про свою страсть – музыку. И… тащит её в постель.
Может это он напоследок хочет получить максимум удовольствия? Но многие уже и не думают об этом. Трясутся от страха за свою жизнь. И это логично. И самой-то не очень хочется… Не о том мысли.
Сколько мне жить осталось? Такая мысль была в его голове всегда. И с приходом войны она стала только более уместной, в то время как у других она появилась внезапно. До войны большинство народа о ней как-то особо и не думало. Помни о смерти – вечный афоризм. И вот эта память лишний раз подчеркнула для него неизменность жизни. Что до войны, что сейчас – его никто не ждал, и с его смертью ничего бы не изменилось. Так зачем же менять саму жизнь? Музыка и женщина – это то, что всегда приносило максимум удовольствия. И сейчас ничего не изменилось. Когда снимаешь с неё тонкое платье, и её влажное от летней жары тело оказывается в объятиях твоих рук. Она ещё испугано дёргается от звука пролетающего вдалеке самолёта. Но через пару минут, их уже не беспокоят голоса с фронта. Пусть он где-то недалеко. Они не слышат фронта. Войны. Ненависти. Мир горит синим пламенем. Какая тут любовь, и какой уж тут секс? А они любят друг друга и получают удовольствие. Они не от мира сего. Явно.
Што мы маем агульнага? Шмат. Шмат палыну. У разуменні свету. У поглядзе на яго.
Розум – тое, што маеш ты. Уласны погляд на свет. І веды. Веды, якіх не маю я. І таму чакаю тваё меркаванне. Пра тое, што ведаю і думаю я. І пра тое, што я раблю.
Час. Цячэ. І цячэ дарма. Для мяне прынамсі. Я магу, канечне, тое-сёе сказаць пра абставіны. Пра іх ролю ў гэтай агоніі часу.
Не буду. Бо акрамя абставін ёсць я. Які забівае час, як сапраўдны снайпер. Майстарскі.
Ці смешна тое? Пэўна з боку так і выглядае.
Але.
Не для мяне.
Ты ж гэта ўсё разумееш? Бо ты разумная. Разумная – значыць думаеш. Думаеш і робіш высновы. Гэта і ёсць розум – крытычны. Які мае падмурак. Сумнеў.
Сумнеў – падмурак розуму. І свабоды. І сумлення.
Падмурак культуры. А значыць і цывілізацыі.
Літаратура. Той канструктар, што складаем мы. Як чытачы. І як стваральнікі. І як крытыкі. Бо кожны, хто чытае і думае над прачытаным – крытык. І кожны, хто адчувае літаратуру, перамолвае яе жорнамі сумневу – стваральнік.
Ты – мой крытык. Добры крытык. Шчыры. Які стварае.
Ува мне.
Упэўненасць.
Павага.
Тое, што я сам ствараю ў сабе.
Павага да цябе.
Час гіне. Мы бачымся зрэдку. Я не ўмею жыць у сеціве. Сапраўдная размова для мяне магчымая толькі ў рэчаіснасці.
