Двигатели взревели. По бетонке покатило камешки, закрутило вихрем песок, пыль, подняло в воздух траву, веточки. Марина, прихлопнув руками юбку, прыгнула в машину. Санитарка, резко вильнув в сторону, покатила по бетонке. Самолет, подпрыгивая и покачивая крыльями, медленно рулил на взлетку.
Олег, расплющив нос о стекло, пытался определить момент пролета границы. Ничего не понять: летели слишком высоко, облачности хоть и нет, но разглядеть как следует землю не удавалось. Единственно, показалось Сарину, местность более гористая пошла, исчезли прямые росчерки дорог, каналов. Хоть высота полета и приличная, горы подступили неожиданно близко: скалистые вершины топорщились острыми пиками, изрезанные ущельями бурые склоны морщинистыми пятнистыми щеками ниспадали в долины. Снежно – голубые уступы застыли в лазуревой дымке. Это, наверное, центральный Гиндукуш. Где там самая высокая гора? Так и не определил – все высокие. Устал косить взглядом в иллюминатор, перевел внутрь, потянулся, посмотрел на полковника. Неужели сам полез в это пекло? Жалко, пожилой, тучный мужчина. На высоте прохладней… Откинулся на борт головой, прикрыл набрякшими веками глаза: такая тяжелая, гнетущая усталость разлита по всей громоздкой фигуре. Тяжко мужику: генеральских погонов захотелось. Мда… и жена не уродина…
Звук ровно работающих двигателей изменился. Самолет накренился, вошел в разворот. Сарин повернулся к иллюминатору. В прозрачной синеве во всей красе развернулся древний город. Река Кабул делит его почти на две равные части. Видны мосты, машины, как жучки ползут по улицам, мечети в размытом малахитовом ореоле. Хорошо различимы новая и старая части города. Сарин предварительно ознакомился с описанием столицы Афганистана по атласу. Теперь узнавал в открывшейся панораме знакомые очертания улиц. Амфитеатром лепятся по ближним горам дома. Послышались щелчки отстрела имитаторов. Мелькнул в иллюминаторе дымный след, еще один, еще. Ого-го! Боятся «Стингеров». Самолет резко пошел на снижение, пассажиры вцепились кто во что. Полковник крепко стукнулся о лонжерон. Видно было, как он чертыхнулся. «Ревнуешь? Что есть у тебя, нет у него и наоборот. И неизвестно, по какой шкале ведет отсчет Марина? И ведет ли? А если… то что предпочтительней: молодость или обеспеченность? Положение? Но, может она хочет иметь все? И не обязательно в одном лице…
После остановки двигателей Олег не спешил. Тревожно на душе: зачем, кто вызывал?
Открылся грузовой люк, слышно было, как загалдели грузчики. Придется ребятам попотеть: мешки, ящики, – все брюхо самолета забито грузом, снаружи раздался чей-то звонкий голос:
– Все вышли? Максимов есть среди вас? Капитан Максимов?!
– Ну, я Максимов!
– Прошу! За вами машину прислали, желательно побыстрее! Молоденький красавчик – лейтенант нетерпеливо подпрыгивал у трапа. Возле самолета, кроме солдат-грузчиков, никого не было; вдалеке пылила, удаляясь, машина.
– Лейтенант Логинов, переводчик политотдела армии. Садитесь. Шеф очень нервничает. Ждет!
Кабул поразил Олега. Вроде вчера в таком же городе бродил по тенистым, в пышной зелени, улицам. Один и тот же народ, земля такая же, иссушенная выжженная солнцем до серо-бурого цвета. Тепла в нем достаточно, только вот, как ему показалось, воздух другой тут, тревожный, как бы мало его, дышится часто. Заметив, с каким интересом Сарин всматривается в открывающийся город, лейтенант снисходительно приказал шоферу: «Минут двадцать покрутитесь по городу, пусть капитан воочию убедится, как можно, минуя две исторические стадии, от феодализма перейти к социализму, а может, и коммунизм не за горами».
