Андреев, заметив подавленное состояние Сарина, попытался его успокоить:
– Не навсегда, замену ждем. Еремина неделю, как выбили, завертишься, охнуть некогда будет.
Ехали долго. Центр проскочили, закрутились по тесным улочкам, зажатым стенами дувалов. Часто останавливались, пропуская встречные машины.
Шевельнулся Андреев.
– Не расстраивайся, капитан! Головной боли тут хватает. И пулю словить очень просто… Не так уверенно добавил, – агитируем, агитируем! Заварили кашу. Явно – наша ложка тут не к месту, – спохватился, сердито насупившись, замолчал.
В любой стране мира, и даже таком древнем городе, как Кабул, трикотажные фабрики расположены на окраине. Их уже ждали. В огромном пыльном цехе – сотни полторы женщин. Весело перешучиваются, строят глазки. Одежда простенькая: открытые халатики, на голове косынки. У некоторых, в основном, пожилых, плотные накидки, платок низко опущен на лицо. Майор, пробираясь, к импровизированной трибуне: сложенные друг на дружку тюки с мануфактурой, заметил Олегу:
– Все так, как и везде. Труд женский: мужиков не хватает, война. Плевали они на законы шариата. Девки – кровь с молоком, живут по общагам, ребята – безотцовщина. Они у нас самые идейные, равноправные и все такое… но и самые… только зацепи.
Говорил майор, лейтенант переводил. Слушали не особенно внимательно: хихикали, поглядывали на офицеров. Сарин заметил, что сопровождавшие их сарбозы по одному исчезают куда-то. Он, было, занервничал, но, увидев, как опустив головы, скрылись несколько женщин, только хмыкнул: «Понятно!..»
После лекции Логинов отвечал на вопросы. Андреев подсел к Олегу.
– Эх! Жаль тут курить нельзя. Смотри, Николай, не соблазнись! Вон та, раскосая, глаз с тебя не сводит.
– Они все тут раскосые. И зря ты! Что я, не понимаю?
– Что тут понимать! Хоть и шурави – под формой мужик играет. Отправили одного…, грузом двести. Нет, не подумай, что пугаю: предостерегаю. Сам знаешь: сто раз осечка, а единожды и кочерга брякнуть может. Все! Пора заканчивать. Андрей что-то краснеть начал, на нас оглядывается. Идем выручать.
Уже сидя в машине, Олег спросил Логинова, отчего тот так смутился?
– О жене спросили: красавица или нет, есть ли дети.
– А ты?
– Я ничего. Они всегда о женитьбе спрашивают.
– Чего же покраснел?
Шофер засмеялся:
– Успела его одна востроглазая чмокнуть в щечку, мол, знаем, что не женат.
– Следи, как бы не испортили мальчонку. Эх! Повезет же какой-нибудь!..
За месяц Сарин с Логиновым облазили весь Кабул. Где только не по бывали, ездили по афганским частям. Это самое простое: многие из офицеров учились в Союзе, русский знали и, как говорится, разделяли взгляды старшего соседа на положение в мире и стране. Однажды побывали в тюрьме. Ехать до нее оказалось довольно прилично: километров двадцать по асфальту и пять по проселку. Сопровождали какого-то журналиста. Позвонили из пятого управления ХАДа.
В комнату вбежал запыхавшийся Логинов:
– Собирайся, едем?
– Это куда? – Олег разомлел на койке, вставать не хотелось.
– В Полечархи, в тюрьму, с самыми заклятыми врагами увидимся.
– Всю жизнь мечтал, – недовольно пробурчал Сарин, трясясь в БТР по пыльному проселку. Рыжеватый, с усиками, мужчина, удивленно смотрел на Олега.
– Неужели вам не хочется узнать, о чем думали эти люди, совершая гнуснейшие преступления? Калечат детей, убивают стариков, насилуют женщин.
Чего они хотят? Им не нравится, что народ будет сам управлять страной?
