Нет злых и добрых - страница 4

Милош задумался, стоит ли всё рассказывать или умолчать о свалившемся на него богатстве. Решил выложить другу всё. Как он и думал, первой реакцией Элемера было не восхищение деньгами. Он поднялся и двинулся к выходу.

– Ты куда? – остановил его Милош.

– Пойду, добью ублюдка, – недобро ответил друг.

Элемер Васс, в отличие от него, не питал трепета перед человеческой жизнью. Он происходил из бедного рода витязей и был воспитан в их идеалах. Милош часто ловил себя на мысли, что познакомься они при других обстоятельствах, друг зарубил бы его не моргнув глазом.

– Не нужно, пусть живёт. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем нападать на одинокого путника. – А зная, что слов в такой ситуации недостаточно, встал так, чтобы перегородить дверной проём.

– Ладно, – согласился Элемер. Он снова сел на место и с интересом уставился на Милоша. – Так сколько ты говоришь, там выиграл?

– Пятнадцать гривен. – Милош расположился за столом напротив витязя. Отстегнув кошель, положил его на стол. Собеседник несмело протянул руку. – Бери-бери.

Элемер взвесил кошель в руке.

– Тяжёлый. Никогда не видал таких денег.

Милош забрал у друга своё богатство и высыпал на стол. Как никто в доме не проснулся от звона, одному Инвириту известно. Потом они, подобно счетоводу из игорного дома долго раскладывали монеты в равные столбики. Когда закончили, то оба долго заворожённо любовались получившейся картиной.

– Ладно, прячь, а то у меня сейчас слюни потекут, – подал голос витязь.

Милош послушался, но несколько монет отложил:

– Завтра отметим победу. Удача любит тех, кто её превозносит.

Она укусила его за губу, и Драгомир мягко ее отстранил.

– Одевайся и уходи.

– Не поняла…? – она выглядела растерянной

– Тебе показать дверь? Я сказал, одевайся и выходи.

– Ты должен заплатить.

Драгомир притворно вздохнул, вытащил из лежащей на полу одежды кошель, отсчитал нужную сумму. Приняв деньги, женщина ссыпала их в небольшой кожаный мешочек.

– Но как я пройду мимо стражи? Они меня одну не пропустят, – не унималась шлюха. – А если я встречу этого мерзкого старикашку?

Драгомир, немного подумав, отсчитал ещё трижды по столько, сколько уже заплатил.

– Если ты очень постараешься их найти, то встретишь двоих. Возможно, они позовут развлечься ещё одного. Держи, чтобы парни не тратились. А что касается мерзких старикашек, то тут их полно. Но твои услуги перестали интересовать большинство из них ещё до твоего рождения.

– Да пошел ты! – огрызнулась она, но и эти монеты оказались в мешочке.

– Твое счастье, что я не бью женщин, – Драгомир улыбнулся, её злость забавляла.

– Да что ты мне можешь сделать, импотент несчастный?

– Ты же только что держала в руках доказательство обратного, – он рассмеялся, изобразив лёгкое смущение.

От его реакции, проститутка задохнулась от возмущения:

– Да даже старик Бенедек лучше тебя раз в десять!

– Если тебе так нравится Его Святейшество, могу рассказать, как попасть в его покои. Думаю, он будет рад.

– А расскажи, – ответила она с вызовом.

– Тогда тебе придется вернуть мне деньги. – Он с трудом вернул серьезное выражение лица. – Ведь с его святейшеством ты займешься любовью во славу Акатера. Так вот, слушай…

– Ничего я тебе не верну, богохульник!

– Что ж, раз мне говорит об этом шлюха, то есть повод задуматься.

Она как раз закончила одеваться. Кожаный мешочек с монетами повязала себе на шею. Таким было покаяние проституток. Они были обязаны носить заработок таким образом, чтобы его тяжесть, склоняла их головы в поклоне, вопрошающем прощения за грех.