Ещё более приятным было то, что доктор Фолкберг просил своих сотрудников растолковать некоторые детали. Он ценил их профессионализм, и это льстило. Шерри досадовало только то, что Мантисс явно не восхитили методы их работы. Она была озадачена, напряжена, словно ждала подвоха или разоблачения розыгрыша, но точно не в восторге. Мантисс застряла в прошлом и не видела, какие перспективы предлагал текущий курс. Оттого Шерри всё тяжелее было сдерживать вопрос, так ли этот пережиток нужен их отделу. Даже на один сеанс.
Обсуждение закончилось, и доктор Фолкберг повёл гостью дальше. Шерри так до последнего и не разобралась, чувствует ли превосходство над Мантисс, боится её репутации или испытывает обычное отторжение человека, который познакомился не с самым вежливым собеседником. Эта женщина вела себя так, будто пришла в лагерь оппонентов, заранее настроив себя на конфронтацию. Да, именно такое впечатление в итоге и сложилось о Мантисс, как только она перестала притворяться высокомерной звездой. И оба образа были чужды и даже противны Шерри.
Вместе с Саймоном она вернулась в восьмой кабинет, где протекала их основная работа. Сейчас о ней можно было даже не думать. Мысли скакали в известном направлении.
– Ну и как она тебе? – Саймон не мог не обсудить гостью. – Что-то мне подсказывает, ты невзлюбила её всем сердцем.
– Интересно, что же натолкнуло тебя на такую мысль?
– Лицо у тебя было порой зверское и… А, это был риторический вопрос. Ну ладно.
– Я удивлюсь, если хоть кто-то получил удовольствие от знакомства с ней, – фыркнула Шерри.
– Удовольствия – нет. Но и негатива так-то тоже. По ней видно, что она сильно травмирована этим местом. Я не могу судить строго её поведение, учитывая этот фактор.
– Травмирована? Не смеши! Её распирало от собственной значимости, так что она не стеснялась делать замечания доктору Фолкбергу! Человеку, который успешно руководит отделом!
– Ты это так видишь? – Саймон вскинул брови. – Слушай, я на твоей стороне, хорошо? Не нужно сердиться ещё и на меня, потому что меня болтовня Мантисс не задела в той же мере, как тебя. Но и согласиться с тобой на сто процентов я не могу. Она интересная. Странная, но интересная. В ней есть некая дотошность, а это важное качество исследователя – быть дотошным.
Саймон отошёл к своему столу, а Шерри уткнулась в монитор. И стала следить за тем, как медленно сменяются цифры часов. Ей хотелось узнать результат встречи Мантисс и объекта, и это желание снедало всю выдержку. О какой работе может идти речь? Должно быть, доктор Фолкберг понимал, что его команда будет не в лучшем настроении после знакомства с Мантисс. Поэтому он дал сотрудникам не так много заданий? Предусмотрительно, как и всегда.
Когда нетерпение уже настолько изъело Шерри, что она стала обсуждать с Саймоном посторонние темы и в десятый раз прогоняла в уме список дел на неделю, в кабинет вернулся доктор Фолкберг. Бросил какие-то бумаги на стол и пробурчал под нос:
– Собаку съела, а хвостом подавилась.
– Всё нормально? А где Мантисс? – Саймона не стесняло, что время для расспросов могло быть неподходящее. Он всегда вцеплялся клещом в людей, когда хотел что-то узнать.
– Ушла домой. – Доктор сел и подпёр голову кулаком. – Рассказывать нечего. Чуда не случилось. Всё же стоило предупредить её о том, что объект превратился в проигрыватель одной и той же опостылевшей песни.
