– В теле человека? – Хельга вскинула брови.
– Покойников, – поправил Фолкберг. – Нечасто, но иногда объекту перепадают тела бродяг и людей, которых всё равно некому хоронить. Никому ненужных несчастных.
– И как же вы их получаете?
– У меня есть связи в морге. Я оплачиваю услуги из бюджета.
– Бюджет у вас вырос, я смотрю.
– Конечно, я ведь больше не трачу средства на бесполезную массу лаборантов. А руководство не тратит свои инвестиции на поддержание работы минус четвёртого этажа, если вы помните наш последний разговор.
– И ещё о плюсах. Мы теперь даже не переезжаем из сектора в сектор, как делали до нас, – вставил Саймон. – Сектора «В» и «С» пустуют. Я предложил открыть там кафе, но мою инициативу не поддержали. Это я всё к тому, что объект очень хорошо себя ведёт и не создаёт гнетущую атмосферу.
– Вы подавляете характер МС. В чём смысл экспериментов, если вы получаете ложные данные?
– Данных о его ужасном характере скопилось тысячи за десятки лет, – парировал Фолкберг. – Мои предшественники всё, вероятно, ждали какого-то чуда, которого так и не случилось. Гора родила мышь. Мы занялись тем, что должны… обязаны были сделать доктора до меня: начали воздействовать на него ради безопасности окружающих. Какое нам дело до того, что он не проявляет свою гнилую натуру, если люди отныне не страдают?
Мантисс одолел скепсис. Она с трудом могла представить, что кто-то способен вылепить из МС послушную личность, выдрессировать его, как домашнюю зверушку. Он слишком горд и независим, поэтому обязан мстить обидчикам. Пусть даже во вред себе. Возможно, незаметно для них самих вывернуть их души наизнанку. А это ещё хуже, чем вступать в открытую конфронтацию, которая дальше слов может и не зайти.
– Как я и сказал, объект хорошо ведёт себя, – продолжил Фолкберг. Он потёр шею и поправил ручки в органайзере, чтобы они указывали кончиками в одном направлении. – Это прогресс. Я решил вознаградить его за работу над собой, потому и пригласил вас.
– Так вы позвали меня в качестве дара для МС? – До Мантисс только сейчас дошло, почему доктор словно едва терпит её присутствие.
– Именно. Неужели вы думали, что мне интересна ваша персона или я как-то ценю ваши прошлые заслуги? Я хотел побаловать объект. Но и вы, очевидно, ждали эту встречу, иначе бы не пришли. Все в выигрыше.
Фолкберг выглядел невероятно злорадно, отыгравшись на чувствах Хельги за оскорбления своей команды. А может, ему и впрямь нет дела до психологического здоровья Мантисс. Он собирался преподнести её в роли подарка для МС. А главное, что Фолкберг прав: Хельга сама пришла в институт. Никто её не заставлял, не угрожал и насильно не тащил. Она не могла обвинить его в том, что он расценивал её как средство, как инструмент, потому что доктор не обещал ей ничего заранее. Ничего, кроме встречи и денег.
– С чего вы взяли, что МС вообще желает меня видеть? – Мантисс никак не выказала возмущения. – Мы расстались на плохой ноте. Он просил вас связаться со мной?
– Нет. Объект слишком скрытен, когда речь заходит о его привязанностях. Тем не менее я уверен, что он обрадуется вам, даже если скроет это. – Фолкберг сцепил пальцы в замок. – Я наблюдаю за ним больше полугода, забыли? Он неосознанно, но выдал своё расположение к вам. В обращении к моим сотрудникам, – доктор указал на Шерри и Саймона, – и другим гостям объект иногда приводит в пример мифическую женщину, которая слишком хороша для моих тупоголовых сотрудников. Этакий единорог в сказках для глупого табуна. Не ошибусь, если предположу, что он имеет в виду вас.
