– Да нет как будто… И знаете, что мне показалось странным? Она как будто вовсе этого не боялась. Говорила очень спокойно, улыбалась даже. Но меня сегодня весь день занимает тот же вопрос: зачем она говорила это мне?
Викентий Самсонович деликатно прокашлялся и сказал:
– Видишь ли, девочка, у моей сестры бывают такие моменты, когда она не вполне отдаёт себе отчёт, что именно она делает и зачем это делает. Видимо, ты просто попалась ей на глаза именно в такой момент…
Я задумчиво покрутила в руках ножку винного бокала:
– Я не думаю, что она не отдавала себе отчёта, кому и что она говорит… Собиралась сегодня вечером заглянуть к нам на чай. Надеюсь, придёт. Может, что интересное расскажет… Обещала, во всяком случае…
Снова повисло гробовое молчание. Не знаю, о чём в этот момент думали остальные, а я думала только о том, что если к нам сейчас пожалует ещё кто-нибудь, то для нашей главной гостьи, которую я теперь ждала с большим нетерпением, уже просто не хватит посуды. Чистые тарелки в буфете были на исходе, да и вилки-ложки приличные кончились. Были у бабушки ещё и алюминиевые, гордость советской промышленности середины прошлого века, которыми в то время были наводнены все рабочие и школьные столовые, но не будешь же госпоже миллионерше вместо изящной серебряной вилочки предлагать алюминиевую ложку…
Молчание нарушил Викентий Самсонович:
– Я думаю, Лида сегодня сюда не придёт.
– Почему это? – удивилась я.
– Потому что она не любит шумных сборищ. Если бы сегодня у вас в гостях никого не было, может, она бы в самом деле заглянула сюда. Может, и приходила даже… Увидела, что здесь много людей, и тихонечко ушла…
После этого разговор за столом как-то не клеился.
Первым встал и попрощался Прохоров:
– Спасибо за хлеб-соль, Ольга Александровна, однако пора и честь знать.
– Куда же вы, Валерий Сергеевич? – огорчилась бабушка. – Посидели бы ещё…
– Нет, пойду. Всё было очень мило и очень вкусно. Благодарю вас за приятный вечер.
Прохоров поцеловал бабушке руку, со всеми остальными вежливо раскланялся и отбыл.
– И то правда: пирожки съедены, котлет не предлагают, так чего зря сидеть? – прокомментировал его уход Викентий Самсонович.
После ухода Прохорова Степан воспрянул духом и стал вдруг рассказывать анекдоты, причём довольно смешные. Мы с удовольствием их слушали и смеялись, радуясь возможности позабыть о странной Лидии Самсоновне и её более чем странных высказываниях.
Однако запас анекдотов у Стёпы был невелик и скоро иссяк. А сидеть молча смысла не было. Поэтому Стёпа тоже ушёл. Последним компанию покинул Викентий Самсонович. Музыкальный вечер закончился, даже не начавшись.
Проводив гостей, мы с бабушкой стали убирать со стола и мыть посуду.
– Хорошо, что арбуз не разрезали, – говорила бабуля, вытирая только что вымытые тарелки. – Он такой огромный, что в холодильник точно не поместится, а без холодильника до завтра прокиснет…
Мимо наших ворот проехал милицейский «газик». Мы с бабулей проводили его взглядом.
– У вас здесь что, патрулируют улицы?
– Что ты, какое там патрулирование… Вызвал кто-то, – ответила бабушка.
– Интересно, кто… И зачем? Может, Лидию Самсоновну всё же убили?
– Да что ты плетёшь, дурочка! – рассердилась бабушка. – Далась тебе эта Лидия Самсоновна! У нас же только что были её родной брат и управляющий! А они её живой-здоровой видели.
– Но тогда почему сюда пожаловала милиция? Пойти посмотреть, что ли?…
