Он дал Его императорскому Величеству слово, что сделает этой ночью всё необходимое. Присутствие ставленника богов уже было слишком для ашварси. Ведь императору не пристало ожидать со всеми остальными гостями под дверью! Он находился бы в спальне, в удобном кресле, а молодая пара возлежала бы на кровати, отгороженная от его Величества лишь тонким пологом. Когда император выразил своё желание быть в числе сопровождающих жениха, Хлодвиг весь потемнел лицом от такой перспективы, и Величество уступил: отказался от своего личного присутствия, удовлетворившись обещанием ашварси.
Через некоторое время, размахивая факелами и фонариками, шумные и пьяные гости возвращались обратно, во дворец, высоко неся, растянутую на длинных шестах простыню со следами крови, доказывающую невинность невесты и факт консуммации.
Хлодвиг, сделав дело, встал, молча, одним мощным рывком выдернул из-под жены простынь и, сделав несколько широких шагов к двери, чуть приоткрыл её и вышвырнул доказательство состоявшегося брака в коридор, прямо на головы ожидающих.
Грохот захлопнувшейся двери оборвал поток шумных выкриков и поздравлений.
Мишель, широко распахнутыми глазами, полными страха и непролитых слёз, следила за каждым движением мужа. В неровном мерцающем свете свечей его тело было идеально: широкие плечи, узкий таз, крепкие мышцы красиво перекатывались под бронзовой кожей. Однако, сейчас эта мужская мощь не вызывала в душе девушки прежнего восторга, а по-настоящему пугала. Она сама себе показалась такой маленькой и слабой рядом с ним.
Когда Хлодвиг развернулся и снова пошёл к кровати, Мишель шустро отползла на самый краешек, подальше от него, и затаилась, подогнув к животу колени. Он, бросив равнодушный взгляд на юную жену, сухо приказал ей: «Спи!». Потом сам спокойно улёгся и сразу крепко уснул, с приятным чувством выполненного долга.
Мишель же спать не могла. Свернувшись калачиком, она осторожно натянула себе на голову одеяло и тихо хлюпала носом, стараясь не разбудить чудовище, в которое вдруг превратился её прекрасный возлюбленный на их супружеской постели.
С какими горячими нетерпеливыми, неясными ей по неведению, желаниями она, обнажённая, ждала его, чутко прислушиваясь к шуму за плотно опущенным балдахином!
Мать предупреждала её, что в первый раз будет больно, но, чтобы настолько, принцесса никак не ожидала.
Ашварси навалился на неё всей своей тяжестью, как дикий кабанище, так, что чуть не раздавил её в лепёшку. Потом причинил жуткую боль между ног, и, в конце этого ужаса, ещё и испачкал чем-то противным, мокрым и липким живот. Теперь, кроме саднящей боли внизу живота, ей ещё и неприятно было лежать, но и поднимать шум, пытаясь помыться, Мишель не решилась.
«Не думаю, что мне понравится постельная сторона семейной жизни», - вытирала ладошкой утихающие слёзки Мишель. – «Надеюсь, Хлодвиг будет делать это не слишком часто».
Потом её мысли перескочили на предстоящее посещение дворца вместе с мужем в качестве жены ашварси. Она начала перебирать в уме наряды и драгоценности, решая, что надеть. Вспомнила, поголовно завидующих ей, сестёр, подруг и знакомых девиц, сестру Хилберта Генриетту - завтра все они будут во дворце, на утреннем приёме для молодых, устраиваемом родителями новоиспеченной жены. Мишель довольно улыбнулась. Завтра будет хороший день!
10. Глава 10.
Вторую неделю все в лагере ждали прибытия самого ашварси и аштуга их будущего отряда, и это было изматывающе.
