Неуставняк 2 - страница 2

… Хан без ханства, воин без войска, наследник великого рода, потерявший всё своё племя, создал эту страну. Хан Бабур – Тигр, сумевший создать своё государство там, где даже козы умирали от голода. Территория созданного им государства – это своего рода горная пустыня, через которую можно пройти караваном, но жить в ней не имеет смысла, так как усилия для выживания больше стоимости самой жизни. Последние неприкаянные, вернее, непокорённые племена, вытесненные державными властителями тогдашнего мира, объединились под твёрдым характером Бабура, чтобы создать ещё не существовавшую страну и занять последнее место на разноцветной карте народов…

Три часа шумного гомона под надрывные всплески забортных двигателей, стремительный взлёт и короткая посадка, высадка через раскрытую рампу в прохладную прелюдию заката – это лишь часть пути, который должен был закончиться Кабулом.

– Так, собрать все свои вещи, сухпайки и выйти из самолёта, – прозвучала команда через громкую связь грузового салона, – старшим групп принять командование на себя и разместить личный состав для ночёвки.

Все оглянулись. Обезличенная команда прозвучала для нас впервые – на палубе самолёта были только вчерашние курсанты, а сопровождавшие нас офицеры находились за закрытой дверью отсека пилотов. Апеллировать было не к кому – собрав сухпай и вещи, все родственными кучками вышли из самолёта через рампу.

Предзакатное марево говорило, что уже наступает вечер, но, выйдя в надвигающиеся сумерки, мы вмиг получили ночь. Пушистые облака растворились вместе с остатками быстро погасшего света. Только луна и звёзды, три замерших транспортных самолёта, не подающих признаков жизни даже светом в иллюминаторах, и мы – стая серых мышей, потерявших своего предводителя и заблудившихся на пути к своей цели.

Поначалу отсутствие освещения полностью дезориентировало, но прохлада, сгустившаяся в холод, быстро очистила небо до прозрачности. Луна и звёзды стали настолько яркими, что мы могли различать время на наших немногочисленных часах. Что время – кажись, цвет погон был различим, хотя мы все были там одного цвета.

Разбившись на стайки, все разбрелись в поисках мест, чтоб устроить хоть какой-то ночлег. Ночь, пережитая на этом зажатом между горами аэродроме, наверно, единственное совместное воспоминание, которое не разбила мозаика последующих событий. Примерно полторы тысячи обученных убивать парней оставили на ночь в полупустыне. Их привыкшие к минимальному комфорту или хотя бы к маломальской подготовке к ночлегу тела погрузились в жестокое оцепенение горной ночи. Её пережили все, но не забыл никто. И только быстрый рассвет вытер уныние того холодного отчаяния.

Тот обжигающий своей яркостью рассвет для кого-то из нас был последним на Родине. И пусть эту землю трудно назвать своим домом, но всё равно это край нашей Державы, которая послала нас биться за её целостность, невзирая на место событий на этом земном шаре. И нет пафоса в мыслях, а есть только страх расставания с Родиной, прошитый неизвестностью собственной судьбы. Да и не страх, а скорее саднящий испуг, который искривляет улыбки и морщит лбы.

Вот площадка, зажатая меж гор, вон направление, куда нам следует лететь – там сплошные заснеженные вершины, за которые цепляются облака, оставляя белоснежные следы. Это не наши горы, это не наши облака, только сейчас их освещает наше солнце – моё солнце не может нам не светить!