Я тогда служил во флоте, у нас были учения, которые состояли в том, что наши корабли шли параллельным курсом с советскими. Когда мы остановились в порту, то первым делом пошли в кабак. Там мы встретили русских моряков и стали общаться, в основном, языком жестов. Мы были молодые, здоровые и, естественно, хотели показать друг другу свою силу, поэтому устроили соревнование – кто кого перепьёт. Моим соперником был советский моряк, кажется, его звали Виктор. Мы выпивали по одной рюмке, вставали со стула и обходили вокруг стола, тем самым показывая, что ещё не пьяны. В середине второй бутылки Виктор встать уже не мог, а я прошёлся по бару, хлопнул своего соперника по плечу и выпил ещё одну рюмку – за свою победу.
Когда хозяин закончил, Борис уважительно кивнул. Нечто подобное он слышал от двоюродного брата, но в том рассказе победителем стал его родственник. Вероятно, эта история была расхожей байкой моряков разных стран, правда, в устах Рика она выглядела весьма правдоподобно. Он был высокого роста, прекрасно сложен и очень хорошо держался. В компании говорили, что детей у него не было, потому что он был старшим в семье и должен был менять пелёнки и мыть задницы своим многочисленным братьям и сёстрам. Ему это так надоело, что он уже не хотел иметь собственных детей, а чтобы быть подальше от дома и заработать денег на образование, достигнув призывного возраста, ушёл добровольцем во флот.
– Прошу к столу, – сказала Крис.
– Спасибо, я сыт, – ответил Борис и тут же вспомнил совет Зои, данный ему в день приезда в Америку.
– Тогда хоть посидите с нами, мы всегда в это время обедаем, а если захотите фрукты – на здоровье.
Она с удовольствием повторила это слово и придвинула к нему вазу с грушами и бананами. Боря сглотнул слюну. Вот что значит провинция. Вроде бы культурные люди, в доме картины висят, рояль стоит, друзья в посольстве работают, а сами всё равно прямолинейны, как валенки. Двери не запирают, на улице здороваются с каждым встречным, а к незнакомому человеку относятся как к родственнику, переехавшему на новое место жительства, но вот присоединиться к трапезе два раза не предлагают. Одно слово – периферия.
– Вы понимаете, – сказал Рик, как бы читая его мысли, – мы не настаиваем, чтобы не закормить вас до заворота кишок, но если вы передумаете и захотите попробовать – не стесняйтесь.
– Ну, если только попробовать, – согласился Борис.
Его проба оказалась равной двум полным порциям с хорошей добавкой. Расправился он с этим гораздо быстрее хозяев, потому что они во время еды вели светскую беседу. Крис, в частности, сказала, что она окончила Нью-Йоркский университет по специальности современная Европейская живопись и все картины в доме – её произведения.
Когда с едой было покончено, она повела мужчин в мастерскую – показывать свои последние работы. Борис пытался сделать вид, что ему нравятся её невзрачные пейзажи с блеклыми одуванчиками и перезрелыми подсолнухами. Притворяться и выражать бурный восторг он не мог, но с глубокомысленным видом смотрел на картины и время от времени говорил:
– Это интересно, это оригинально.
Закончив осмотр, они вернулись в столовую, и Крис сказала, что недавно они видели фильм «Белые ночи». Картина произвела на неё сильное впечатление, но особенно её потряс танец главного героя, которого играл Барышников. Она знает в этом толк, потому что её племянница занимается балетом, и они не пропускают ни одного сколько-нибудь интересного представления. Да и музыка была удивительная, и она очень бы хотела узнать слова песни, под которую Барышников танцевал. Наверно, это сильные стихи, и, если бы её гость перевёл общий смысл, она была бы ему очень признательна.
