– Да у меня за последние восемь лет не было ни одного предупреждения!
– Я не говорю про последние восемь лет, я говорю про конкретный день. У нас есть запротоколированные показания постового. Он пытался вас остановить, но вы проигнорировали его требования. Он записал номер вашей машины и попросил оказавшегося рядом прохожего быть свидетелем. Прохожий отказался, но, поскольку его задержали за переход улицы на красный свет, постовой предложил ему сделку: свидетельские показания в обмен на штраф. Пока они торговались, выяснилось, что машина принадлежит вам, после чего молодой человек согласился. Зовут его… сейчас, погодите минутку. Да, вот, Борис Яковлевич Коган.
– Откуда они узнали, что это была моя машина?
– Кирилл Владимирович, мы ведь живём в XX веке, в нашем управлении есть современная техника, и по номеру машины в базе данных мы можем быстро найти хозяина. Мы не прислали вам повестку и решили пока ограничиться звонком, но для того чтобы всё было по букве закона, вы должны поговорить с товарищем Коганом. Дать вам его телефон?
– Да.
– Записывайте. Ну, всего вам доброго.
Саша положил трубку и посмотрел на друга.
– Кирюха, успокоившись, элементарно узнает, что там никакой аварии не было, – сказал Борис.
– Авария была, и его действительно пытались остановить.
– Почему же он не остановился?
– Скорее всего, потому что был пьян, но это неважно.
– Что же мне делать?
– Думай сам, теперь всё зависит от тебя.
* * *
После переговоров с Тураевым Бориса взяли лаборантом в НИИ, и он стал делать диплом в недавно организованной лаборатории автоматики. Штатное расписание в ней утверждено не было, существовала она на хозрасчётные темы, и было непонятно, выживет ли она вообще, а если нет, то Тураев мог уволить молодого специалиста без лишних объяснений. Боря в институте получил лишь самое поверхностное понятие об автоматике и должен был учить её по ходу работы над дипломом. Иногда он приходил на кафедру родного института для консультаций.
Там делал диплом Саша, который, несмотря на желание перебирать двигатели, на завод распределяться всё же не стал.
Однажды, встретив Бориса, он спросил:
– Ты здесь ничего необычного не заметил? – Боря посмотрел по сторонам.
– Нет, а что?
– Плакат видишь?
– Ну, вижу.
– Интеллигентные люди не говорят «ну, вижу», они говорят просто «вижу».
– Вижу, ну.
– Не «вижу, ну», а просто «вижу».
– Ну, вижу, ну.
Эту шутку они впервые услышали в Одессе и довольно часто её повторяли, меняясь ролями. Им обоим она не надоедала, потому что напоминала их недавно закончившееся путешествие по Югу. Перед дипломом они поехали туда на Сашиной машине. Володя присоединиться к ним не мог, поскольку уже два года во время каникул ездил на гастроли по различным городам Союза вместе с небольшой группой артистов, которую собрал Лужин.
– Почитай внимательно вон тот плакат, – сказал Саша. Боря посмотрел в указанном направлении, потом присмотрелся, потом прочитал ещё раз и ухмыльнулся.
– Моя работа, – похвастал Саша.
Он добавил всего одну букву и так ловко переписал две соседние, что это совсем не бросалось в глаза, но смысл плаката менялся кардинально. Теперь вместо стандартной и набившей оскомину фразы «Идеи Ленина побеждают», висевшей во всех местах общественного пользования, на стене красовалось злобное утверждение о том, что «Иудеи Ленина побеждают».
– Кто-нибудь видел? – спросил Боря.
