А потом начинает улыбаться глупо. И я не замечаю, как позади вырастает высокая фигура Романова.
Окутывает свежим запахом хвои. Отчего в носу свербеть начинает.
Оборачиваюсь.
Утыкаюсь взглядом в мужскую грудь, яростно вздымающуюся под рубашкой. Замечаю, что галстук он успел сдёрнуть.
Верхнюю пуговицу расстегнул.
И сейчас смотрит на меня так властно. С лёгкими нотками грусти.
Что ему нужно?
− Катя, я повёл себя неэтично, и хотел бы загладить вину. – Его голос звучит хрипловато.
А у меня мороз бежит по коже. И внутренности в тугой узел скручиваются.
Ощущаю его тепло. И этот запах…
Он буквально ввинчивается в лёгкие. Дышать не даёт.
− Нет, спасибо! – Отвечаю резко.
Делаю шаг назад, разрывая это странное ощущение.
Просто не могу находиться рядом с этим мужчиной. Кажется, что он видит меня насквозь.
И закрыться хочется.
− У меня дочка маленькая, ей уход нужен. – Решаю объясниться.
Смотрю в серые глаза без страха.
Волчьи. Какие-то стальные.
И красота у Романова странная. Интересная, но холодная.
От которой изморозью покрываешься. Как будто попала голой на мороз.
Хотя все женщины, наверняка, хотели бы попасть к нему в постель.
Если не все, то многие. Я уверена.
− Можно же на пару часов няню нанять. – Обезоруживающе улыбается. Обнажает белоснежные зубы, смотря на меня с примесью снисходительности.
Наверное, думает, что я какая-то дурочка.
И на его внешность поведусь.
− Нет. – Обрубаю твёрдо.
Слышу, как Влад бурчит себе что-то под нос. Он явно недоволен моим отказом.
Думает, наверное, что инвестор теперь откажет ему в подписании контракта.
И на меня всё свалит.
− Оля ещё кроха, я её ни за что не брошу. – Мягко добавляю.
Просто не хочу, чтобы родственники винили во всём меня. Но и с этим мужчиной больше встречаться не хочу.
Слишком уж трясутся ноги, если он подходит ближе.
Такой красивый и холодный.
Опасный.
– Вы хорошо подумали, Катя? – Глаза мужчины на секунду распахиваются. Кажется, он не привык к отказам.
А ещё желваки начинают играть на скулах. И ноздри опасно расширяются.
Он зол. Очень.
Не только потому, что я его отшила. Но и потому, что посмела это сделать при свидетелях.
Как какого-то мальчишку.
Киваю. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Ловлю взгляды родственников, выдыхая сипло.
Дашкин – недоумённый и Влада – испуганный.
Они что, хотели меня под него подложить?
Толкаю коляску перед собой, направляясь к подъезду. Спиной ощущаю огненный взгляд.
Он прокатывается по позвоночнику вверх-вниз. Печёт между лопаток.
Обжигает.
И я уверена, что знаю, кому он принадлежит.
Дашка спешит за мной. Помогает поднять коляску на второй этаж, шипя при этом раздражённой кошкой.
Я же практически не слушаю. В голове – белый шум. Перед глазами – аляповатые пятна.
И я понимаю, что дольше у сестры нам с Олей оставаться нельзя. Она просто сведёт меня с ума своими придирками.
А отношения портить не хочется.
– Кать, ты с ума сошла? – Набрасывается на меня.
Смотрит, как я осторожно вынимаю Олю из коляски, раскрывая конверт. И даже голос понизить не пытается.
Визжит бензопилой.
– Это же Игорь Романов!
– И что?
– Ему нельзя отказывать!
– Да ладно? Кто такие правила написал? – Фыркаю.
Освобождаю дочь от костюмчика, дёргая завязки на чепчике. И она сразу же бровки хмурить начинает.
– Кать, без него у Влада ничего не получится, понимаешь? – Сестра дёргает меня за рукав.
Заставляет перевести взгляд. И в глаза заглядывает.
– А ты его разозлила!
