Два часа пролетели незаметно. Клим прошел весь круг тренажеров, взмокнув так основательно, что костюм на нем впору было выжимать. Закончив, погрелся в сауне, попивая зеленый несладкий чай, выгоняя из натруженных мышц молочную кислоту. Несколько перегревшись, поплавал в бассейне, охлаждаясь.
Хотелось посидеть еще, расслабиться и отдохнуть, наслаждаясь благородной физической усталостью, тем более что обстановка располагала, но нужно было готовиться к завтрашнему семинару по физике наноструктур.
Переоделся, небрежно засунул в сумку мокрую от пота форму, наказав себе не забыть сразу по приходу домой отправить ее в стиральную машину, и призадумался. Бродить вдвоем по вечерним улицам с Виолеттой ему не хотелось, уж слишком это походило на свидание. Никаких пустых надежд он этой назойливой особе давать не хотел, поэтому для сохранения собственного спокойствия сделал неожиданный для нее финт.
Подошел к тренеру общего зала, мускулистому Федору, и попросил сообщить поджидающей его Виолетте, что ушел, не дождавшись ее, и вызвать для нее такси. Парень усмехнулся, понимающе кивнул и отправился выполнять задание. Вернувшись через десять минут, отрапортовал, что плацдарм свободен и весьма обозленная его сообщением девица укатила.
Поблагодарив, Клим попросил все-таки на всякий случай выпустить его через служебный вход. Откровенно рассмеявшись, тренер со словами: «Что, так достала?» – выполнил просьбу клиента, увидев, как тот выразительно провел по горлу ребром ладони.
Быстро шагая по вечернему городу, Клим любовался яркими огнями рекламы. Хотя был-то всего одиннадцатый час, детское время, но на улицах уже почти никого не осталось. Это ему нравилось, и он чуть слышно засвистел свою любимую мелодию. Чтоб подольше подышать свежим воздухом, выбрал обходной путь мимо небольшого леска.
В это время здесь толклись собачники со своим разнокалиберными псами, но Клим никогда не боялся собак, наоборот, они ему нравились. Он бы с удовольствием завел собаку, большую и умную, но это было нереально. В детстве, когда мама еще не моталась по заграницам, было нельзя – у нее аллергия на шерсть животных, а теперь, когда она бывает дома пару недель в год, кто бы стал ухаживать за собакой при его-то постоянном отсутствии?
Вспомнив про мать, Клим хмыкнул. Последние десять лет она работала за границей. Отцу это не нравилось, но он молчал. Когда жена – всемирно известный театральный художник, то приходится терпеть, если не хочешь разводиться. Тем более, что ее известность наполовину твоя или вина, или заслуга, смотря как считать.
Просто во времена Климова детства мама была мало кому известным художником, и отец постоянно посмеивался над ней, относясь к ее работе как к никому не нужному, грязному и вонючему хобби. И по его примеру точно так же вели себя и все остальные родственники, снисходительно фыркая и даже не считая нужным слушать, когда Оксана пыталась им доказать, что она вовсе не белоручка.
Когда ее пригласили оформлять «Снегурочку» Римского-Корсакова в Венскую государственную оперу, пусть и в соавторстве с известным театральным сценографом, для отца это был, пожалуй, больший шок, чем для мамы, привыкшей считать себя жалкой посредственностью, чему немало поспособствовал самоуверенный муж.
Используя выданный ей судьбой шанс, мама решила доказать всем, и в первую очередь муженьку, что она настоящий талант, а не маляр-грязнуля, как зачастую он ее называл.
