Внезапно за его спиной раздался грохот. Так и есть – я беспомощно сидел на полу на пятой точке и злобно сверкал глазами. Зал, естественно, взорвался диким гоготанием. Конечно, со стороны, это выглядело уморительно, но на мое место, пожалуй, не нашлось бы ни одного добровольца.
«Ну, и денек сегодня! – пронеслось в моей голове. – Прямо пятница, тринадцатое…». Сдерживая ярость, я под общий хохот самостоятельно занял вертикальное положение, отряхнулся, критично осмотрел стул, покрутив его в разные стороны. Наконец, удовлетворенный мебелью, наивно повторил дерзкую попытку его оседлать.
Но тут случилась непредвиденная оказия. Когда я коснулся задом мягкого сидения, стул, будто дикий необъезженный мустанг, отпрыгнул назад, вследствие чего я снова оказался на полу под дружный несмолкающий хохот довольной публики.
Белый, как мел, Джин, в свою очередь, ничегошеньки не понимая, стоял как истукан и беспомощно вращал глазами. Он был, попросту говоря, ошарашен. А как же иначе: обычный деревянный закулисный стул вдруг взбесился…
Оказавшись на полу дважды, я был на сто процентов уверен, что это проделки фокусника, решившего поизмываться надо мной на радость публике. Про то, как помимо своей воли попал на сцену, в тот момент безвозвратно вышибло из головы. Стянув к переносице брови, я с угрожающим видом двинулся на тощего безобидного артиста, который по-прежнему стоял как вкопанный и смотрел на меня умоляющим взглядом. На этот раз я рассердился не на шутку, позабыв даже, что нахожусь на глазах всего зала.
Еще бы секунда – и точно схватил бы беднягу за грудки. Ох! Досталось бы ему на орехи. Но тут прозвучало: «Занавес! Быстрее опускайте занавес!» – что и спасло Джина от моего гнева. Занавес опустился, отделив меня тем самым от противника, и только тогда я понял, что на меня смотрят сотни глаз. Покраснев, я юркнул в зрительный зал. Между рядами прошел легкий гул. Зрители недопонимали: то ли это экстравагантная шутка, еще недоступная их пониманию, то ли конфликт разразился всерьез.
Ведущая сориентировавшись, спешно объявила небольшой антракт. Народ, жужжа, потянулся в буфет…
Ничего не подозревающие зрители, уже посетившие достопримечательности: буфет и МЖ, не спеша, занимали свои места. Последний инцидент они, посовещавшись между собой, словно мудрое жюри, решили списать на нелепую случайность или недоразумение. Поэтому праздничное настроение по-прежнему добросовестно витало в зале.
Но вернемся ко мне. Когда я, как и все остальные, занял свое место, карлика поблизости не было. Странные события, попахивающие мистикой, естественно, не оставили меня равнодушным. «На кой черт я вылез на сцену? – ломал голову я. – Если туда вообще не собирался. А рука… зачем потянулась вверх? У нее что, автономия? А ноги? Сами понесли меня на эту проклятую сцену. Нет, точно бред сумасшедшего. Кому рассказать – не поверят!»
Все это навеяло на меня кое-какие мыслишки, поэтому, взяв блокнот и ручку, начал набрасывать статью, так сказать, по горячим следам. Слова ложились в текст как по маслу. И тут невольно оторвавшись от блокнота, я столкнулся глазами с карликом, усевшимся рядом. На его уродливой физиономии гуляла усмешка. Я смерил его недружелюбным взглядом и захлопнул блокнот. Тот, ни капли не смутившись, только заговорщически подмигнул мне и, держа в руках новую пачку чипсов, начал снова громко чавкать, опрокидывая их в рот.
