Через минут десять она уже сидела за кухонным столом. Отхлебнув из любимой глиняной кружки несколько глотков, почувствовала приток жизненной энергии. «С этим справилась, – пронеслось в сознании. – Прекрасно. Дальше тоже всё будет хорошо». Наспех перелистав свежий номер городской газеты, она вышла из квартиры, плотно закрыв дверь. До прихода регионального поезда оставалось десять минут. «Слава Богу, что хоть он приходит почти всегда по расписанию», – отметила мысленно важный для себя факт.
Через полчаса Доротея Перец уже входила в фойе клиники. На лифте поднялась на второй этаж. В закрытом помещении она всегда чувствовала себя защищённой. «Здесь, по крайней мере, можно расслабиться, закрыть глаза и ни о чём не думать». Двери лифта открылись на втором этаже. В конце длинного коридора находится её кабинет, где она постоянно ведёт приём больных: «Вот и это расстояние преодолено». Взглядом хозяйки оглядела рабочую комнату. Здесь всё привычно: стол, кресло, полки с личными делами пациентов. Всё, как всегда. «Спокойна, я совершенно спокойна. Пусть хоть гром грянет над головой, мне ничто не страшно. Здесь и стены помогают, и мысли не растекаются по древу, и всё встаёт на свои места. Хотя меня всё ещё беспокоит этот противный голос, который с утра нашёптывал какие-то гнусные слова, требующие немедленных действий. Или мне это только показалось? Не могу сконцентрироваться в реальности».
Войдя в рабочий кабинет, фрау Перец лихорадочно открыла замок куртки. Сорвала её с плеч, привычным движением руки повесила на крючок вешалки. «Всегда и во всём должен оставаться порядок. Чёткость движений поможет избежать несогласованности действия и мыслей», – подумала она. Села в кресло, на минуту закрыла глаза, сделав попытку расслабиться. Не получилось. «Устала, – мелькнула мысль, – а рабочий день только начинается. Как же я доживу до его конца?»
Робкий стук в дверь вывел её из состояния задумчивости. В комнату вошла пациентка, фрау Дольская, лицо которой выражало высшую степень взволнованности.
– Доктор, я сегодня ночью не смогла заснуть. Какие-то жуткие существа пытались выгнать меня из комнаты. К середине ночи получила информацию, что под кроватью находится бомба, и в любой момент она может взорваться. Я вышла из комнаты, позвала дежурную сестру. Та не поверила мне, но позволила находиться в коридоре. Я боюсь. Меня преследуют. Помогите.
– Подойдите ко мне, сядьте на этот стул. Успокойтесь. Вы просто устали. А как с таблетками? Вы приняли их сегодня? Ну, и прекрасно, сейчас вы успокоитесь, и всё будет хорошо. Расскажите мне, чем вы занимались сегодня утром?
Больная присела на краешек стула, прикрыла глаза и заговорила, медленно выговаривая слова:
– Я лежала в постели и вспоминала родителей. Дома было так хорошо. Покой и радость. Часто звучала музыка. Мама с папой любили друг друга. Потом началась война. Отец ушёл на фронт. А потом… Потом мама получила письмо и громко закричала. Она лежала несколько дней в кровати, ни ела, ни пила. А мы, мал-мала меньше. Потом я не могла больше сдержаться, закричала в голос, засмеялась громко.
Неожиданно пациентка забилась в истерике. Через несколько минут она, безуспешно хватаясь руками за край стола, упала на пол.
Глава третья, в которой на помощь психиатру приходит медсестра Илона
Илона сидела в это время в ординаторской и, как всегда, когда она находилась одна и у неё было свободное время, вносила запись в дневник жизни. Писательство было её хобби, скрашивающее жизнь в этой богадельне, которая в течение последних лет стала её вторым домом. Об этом её занятии никто в отделении даже не догадывался, но в короткие минуты паузы или, как сегодня, в предутренние часы, когда коллеги ещё были в дороге и не находились в рабочей комнате, она позволяла себе открыть заветную тетрадь, которую всегда носила с собой, чтобы внести туда пару новых мыслей.
