Невероятные приключения маленького Принца - страница 12

– Я всего лишь служанка Принца и мы вместе с солдатами шли захватить тебя и твоих негодяев пиратов!

– Что Вы говорите, прелестное дитя, – притворно ужаснулся пират, хватаясь руками за голову, – значит, солдаты знают где вы и, конечно, сейчас окружат меня и схватят! Они посадят меня в тюрьму, а всех моих пиратов повесят на реях?

Капитан Срезанная Шкура закрыл лицо руками и притворно разрыдался. Дети не знали, как себя вести. Димоше казалось, что все это какой-то страшный сон, который закончится, как только он проснется. Димон даже закрыл крепко-крепко глаза, чтобы не видеть страшную фигуру рослого пирата.

– Ха-ха-ха-ха! – Расхохотался Срезанная Шкура и подскочил к Таве, вплотную приблизив к девочке свое свирепое лицо, – значит, просто служанка! Ха-ха-ха! Значит вокруг солдаты! Ха-ха-ха! Смелая девчонка в мужском костюме! Ты, я вижу, совсем не боишься меня? А ведь я страшный и злой пират, не знающий жалости к своим пленникам. Сейчас я выкину вас за борт и вас съедят голодные динакулы. Я могу продать вас в рабство или посадить в трюм кормить вами вот таких огромных крыс!

Тава смело посмотрела в холодные злые глаза Капитана пиратов и сказала:

– Я не боюсь тебя, крыса сухопутная, карамба! Осьминога тебе в сапог! Я видала пиратов и пострашнее чем ты!

– Ого, – присвистнул Срезанная Шкура и начал ходить вокруг детей, звеня шпорами на сапогах.

– Такую строптивую служаночку, пожалуй, надо кинуть за борт, – произнес пират, – от тебя я чувствую, будут одни проблемы. А вот Принц – это настоящая золотая рыбка. Да, Принц? Ты ведь, очень ДОРОГ, для своих мамы и папы?

– Не смейте касаться даже пальцем моей Тавы, – Димон выскочил из кресла и встал перед страшным пиратом, он даже задрожал от гнева, – если только один волос упадет с ее головы, то я… Я, тогда…

– Что? Опять пожалуешься папе? – хищно улыбнулся Капитан Срезанная Шкура.

– Я тогда брошусь за борт, – сказал Димон, – и вы ничего не получите.

– Вот как? – неподдельно удивился пират, – ты так дорожишь своей служанкой? А если я прямо сейчас перережу ей горло?

Капитан Срезанная Шкура внимательно посмотрел на маленького мальчика. На губах пирата стала блуждать улыбка. Недобрая, жестокая улыбка. Он остановился около скелета и стал постукивать пальцами по его костяной черепушке. В голове Капитана корсаров возникла какая-то мысль.

– Итак, гости мои – д-о-р-о-г-и-е! – Сказал, наконец, он, – Очень дорогие гости мои. Я вынужден пригласить вас к себе, на мой остров – он вам, конечно же, понравится, потому что вы будете жить на нем очень долго. Так долго, пока твой папочка, уважаемый Принц, не захочет кое-что мне подарить. Ха-ха-ха!

Пират стукнул ладонью по столу и заорал:

– Крабс! Быстро сюда, хромое чудище!

В каюту Капитана Срезанная Шкура вбежал, стуча деревянной ногой, пират в странной шляпе, в его руке сверкал длинный изогнутый кинжал.

– Крабс! Пленников в трюм, за решетку! И поставь их сторожить кого посмышленее. Курс держать прямиком на остров Португа в Динтаун, мне нужно зайти на почту. Ха-ха-ха! А я пока сяду писать письмо нашему разлюбезному Королю! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Переписка с самим Королем!

В каюту Капитана ворвались два оборванных матроса. Димона и Таву подхватили грубые руки и потащили по деревянным грязным трапам вниз, в самый трюм корабля. Тава вырывалась и ругалась карамбами. Она даже начала истошно визжать и укусила одного из матросов за руку. Димону сразу зажали рот, и он мог, только молча дергаться в крепких мозолистых руках, задыхаясь от вони давно немытых завров. Их бросили в железную клетку, даже не обыскав. Со смехом, матросы закрыли железную решетку на огромный висячий замок и, обнявшись, ушли, распевая песню. Под ногами перекатывались вонючие волны. Где-то в трюме была течь, но пираты – бесшабашные искатели приключений, не обращали внимания на такие мелочи. В углу что-то пищало и скреблось. Димон достал свой ножик, включил фонарик и, высоко поднимая ноги, обошел свою темницу. Он поковырял замок, но не знал, как его открывать. Да и куда бежать, если вокруг них океан? Они были пленниками страшного пирата, и теперь их участь зависела только от него. Тава сидела прямо на мокром полу, гневно сверкая глазами в темноте.