Хорохорин теперь всем своим видом пытался показать, что ему до смерти надоели глупые розыгрыши. Такому серьёзному человеку и примерному семьянину, как он, негоже лезть в подобные авантюры.
– А где эта самая… как её… Баба Яга? – опасливо огляделся по сторонам Междупальцев и, наконец, спустил ноги с кровати.
– Чёрт её унёс, наверное, аферистку эту! – мрачно проворчал Степан Борисович и тоже принялся вставать.
После вчерашнего бурного застолья обоим было немного не по себе. Всё-таки бесконтрольное употребление крепких спиртных напитков под вкусную, хоть и жирную пищу никогда не остаётся без последствий. И хоть наши друзья вовсе не были адептами здорового образа жизни, лишний раз они убедились, как вредно много есть и пить, особенно на ночь.
Тем не менее, Хорохорин, как человек строгих, раз и навсегда устоявшихся правил, заявил:
– Не мешало бы позавтракать. Я с утра всегда голоден.
– Тебе вчерашнего мало было? – слабо улыбнулся Междупальцев и вдруг вспомнил шевелящегося поросёнка на блюде и летающего жареного лебедя. – Давай хотя бы разберёмся на трезвую голову, куда нас занесло. А то, чувствую, мы и сейчас ещё из этой передряги не выбрались.
– Что предлагаешь?
– Сперва надо выяснить, где находимся. Что-то это не очень напоминает окрестности аэропорта… Предлагаю лёгкую утреннюю пробежку. Заодно найдём какую-нибудь речонку или ручеёк и умоемся.
Хорохорин недовольно оглянулся и сдвинул брови:
– А куда делись наши сумки и портфели? А одежда?! Мы же остались, извиняюсь, в одних трусах и майках.
– И с этим тоже нужно разобраться. Хотя, сам посмотри, как тепло вокруг – не замёрзнем…
Хорохорин минутку постоял, потом, вздохнув, побежал за другом, который уже резво семенил по полю среди ромашек, по-заячьи перепрыгивая через редкие кустики и высокие травинки.
Долго ли, коротко ли бежали друзья, но не успели и оглянуться, как путь им преградила неширокая река с пологими берегами в зарослях камыша.
– Тут и искупаемся! – обрадовался Междупальцев и принялся стаскивать майку.
– Что-то у берега вязко, как бы не утонуть. Болото какое-то! – заосторожничал Хорохорин, почёсывая мохнатую сибирскую грудь, но уже не так грозно. Чувствовалось, что ему предстоящее купание по душе. – Эх, была не была!
Пока Междупальцев зябко ёжился, стоя по колено в прохладной утренней воде и пытаясь унять невольную дрожь, Хорохорин разбежался и с утробным рёвом нырнул. Прошла минута, другая, круги на поверхности разошлись, а он всё не выныривал. Фёдор Викторович уже начал не на шутку волноваться, даже в мыслях теперь не предполагая погружения в воду, но тут у противоположного берега с шумом вынырнул товарищ и громогласно закричал:
– Ничего не понимаю, Федя! Ты только посмотри, это не вода, а самое настоящее парное молоко!
Междупальцев недоверчиво глянул на воду, которая и в самом деле имела какой-то молочно-белый цвет, потом наклонился и зачерпнул горсть.
– И в самом деле, молоко! – он пил и причмокивал, но на лице его было написано крайнее изумление. – А жирное какое! На наше трёхпроцентное не похоже. Вполне на сливки потянет… Ну, и чудеса!
– Здорово-то как! – радовался Хорохорин, выписывая размашистыми саженками круги по молоку. Наплававшись вдоволь, он подплыл к барахтающемуся у берега товарищу и попробовал встать на ноги. – Не пойму, что тут у берега, – он зачерпнул горсть маслянистой красноватой жидкости со дна и понюхал. – Кисель какой-то…
