* * *
В дежурку он попал в самый разгар ночной суматохи, которая выражалась в разборках различных правонарушений. Все совершаемые в городке преступления, различной направленности, как против личности, так и против имущества граждан, как негативные ручейки стекались в это сакральное место.
И здесь, сливаясь в один информационный поток, в буквальном смысле этого слова, опрокидывались как ушат воды, на голову дежурного по отделу офицера.
В помещение, бегали возбужденные сотрудники отдела, некоторые из которых жестом, а кто и просто нецензурными словами, пытались, что-то объяснить дежурному, на что последний, также жестом или теми же словами отправлял их, стараясь куда подальше от помещения дежурки.
Временами, дежурный офицер нервно хватался за трубку телефона и молча выслушивал потусторонние крики, после чего резко бросал трубку со словами – «а не пошли бы вы все!?»
Оказавшись в самом эпицентре водоворота информационной суматохи, Леонид слегка замялся на пороге, но встретившись с внимательным взглядом дежурного, робко зашел в помещение дежурной части.
– Что тебе? – с недовольным видом спросил его дежурный, – я тебя не вызывал.
– Да вот… у меня тут… – стал тянуть время Леонид, – заявление… принятое мною от гражданина…
– Что за заявление, говори яснее? – громко спросил дежурный.
– Заявление от гражданина Воробьянинова… о совершенном им преступлении… убийстве гражданина Бэндера», – проговорил запинаясь, Леонид, протягивая ему бланк.
Дежурный, взяв его в руки, внимательно взглянул на него, после чего удивленно поднял одну бровь, потом медленно вторую, что неминуемо сулило неприятный разговор. Он протянул Леониду бланк и уставившись на него, произнес сквозь зубы:
– Ты что, издеваешься надо мною? Или тебе делать нечего, так я найду чем заняться.
– А что такое? – спросил удивленно Леонид, забирая у него бланк.
Дежурный, приподнявшись на стуле, выкрикнул:
– Он же не заполнен, иди в свой кабинет, не видишь, что у меня твориться?
– Как не заполнен? – оторопел Леонид, рассматривая бланк.
Действительно, бланк был пустой. Никакой записи на нем не было. Он был чист, на нем еще никто не успел написать, каких-либо признаний.
«Что!? Не может быть, неужели я в впопыхах, захватил чистый бланк, а заявление оставил на столе, вот же „дурень“, так опростоволоситься», – подумал Леонид, а вслух ответил:
– Наверное, я перепутал бланки, сейчас сбегаю в кабинет и принесу.
– Давай, только быстрее, а то сам видишь, как я «зашиваюсь», – крикнул ему вдогонку дежурный.
В коридоре, возле своего кабинета, Леонид увидел недавнего посетителя, который стоял, прислонившись к стене, понуро опустив свою седую голову на тощую грудь.
«Вот же невезуха, свалился же гад на мою голову, черт бы его побрал с этим заявлением», чертыхнулся он, забегая в свой кабинет.
Бросив на стол папку, Леонид стал искать заполненный бланк, но кроме романа – «Двенадцать стульев» и лежавшей на краю стола, какой-то старой книги, никаких бланков на столе не обнаружил.
– Гражданин? – крикнул он, выглядывая в коридор с целью пригласить его в кабинет, но там, к его удивлению, уже никого не было. Леонид спустился на первый этаж и убедился, что входная дверь была закрыта на ключ.
«Странно, куда он девался?» – подумал он и вернулся к столу. Вытащив из папки бланк о принятии заявления, Леонид увидел, что бланк был заполнен, тем самым необычным, дореволюционным текстом.
