– Что с вами? – спросил удивленно Леонид, – я вас обидел чем то, тогда прошу пожалуйста извинить меня.
Мужчина вдруг сел на кровать и обхватив худые колени руками стал раскачиваться из стороны в сторону, при этом вздрагивая от душивших его слез.
– Я!..– вдруг закричал он истошно, – Поприщин, Аксентий Иванович! Титулярный советник! дворянин!
– Хорошо, хорошо, уважаемый Поприщин, – постарался успокоить мужчину Леонид, – давайте вместе пойдем к главврачу, она вас осмотрит и даст успокоительное лекарство или разрешит смотреть по вечерам волшебный телевизор.
– Никуда я не пойду, пока не увижу свою матушку. Тут мужчина, отвернулся от Леонида и запричитал – «Матушка, спаси твоего бедного сына! урони слезинку на его больную головушку! посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своей бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем больном дитятке!..»
«Ну вот, этого мне еще не хватало», – подумал Леонид, – больной, судя по всему в истерике и может агрессивным стать.
На своем, пока не большом опыте следователя, Леонид знал, что чем абсурднее ты будешь вести себя с психически больными людьми, а проще говоря нести несусветную чушь, тем больше вероятность войти с ними в контакт. Правда, один раз при выезде на место происшествия, Леонид так переусердствовал, что даже психически больной, бросив ружье, стал крутить пальцем у виска.
Это хорошо, как потом выяснилось, что ружье оказалось не заряженным, ну а там кто его знает, взяло бы, да и выстрелило. Но главное, что преступник был обезврежен.
После этого случая, коллеги по работе стали считать Леонида «безбашенным», еще бы, лезть в квартиру без «бронника», на вооруженного «психа», это уже было чересчур.
Но Леониду это мнение коллектива было на руку, лишний раз на работе никто не вступал с ним в спор.
Однако, судя по всему, здесь был другой случай. Леонид уже хотел подойти к мужчине и погладить несчастного по голове, чтобы как-то его успокоить, но в это время раздался громкий стук в дверь и голос медработницы отвлек Леонида от спонтанного проявления простого человеческого сочувствия.
Леонид подошел к двери и дернул ручку. К его удивлению она поддалась и дверь легко открылась.
– Что вы тут делаете!? – спросила девушка, – мы вас уже целый час ищем.
«Да вот, с мужчиной разговаривал», – сказал Леонид, показывая рукой на кровать.
– С каким мужчиной!? Здесь нет никого, эта палата на ремонте. Вы, наверное, опять шутите?
С этими словами, она, рассмеявшись, направилась к выходу из лечебного корпуса.
Леонид огляделся и действительно, палата была пуста. Возле кровати никого не было.
Он пожал плечами и уже собрался тоже уйти из палаты, как вдруг услышал за спиной голос: «Прошу вас, ради Бога, передайте уважаемому Николаю Васильевичу, что бы он спас меня от инквизитора».
– Я не знаю, кто такой Николай Васильевич, но обещаю Вам, что обязательно передам, – ответил Леонид, вглядываясь в пустоту помещения.
Уже в кабинете главврача, Леонида уверили, что таких больных как Поприщина Аксентия Ивановича и Воробъянинова Ипполита Матвеевича у них нет, как нет сотрудника больницы, с именем Николай Васильевич.
– Тогда, извините за беспокойство, служба – сказал Леонид и забрав справки, со спокойной совестью отправился домой отдыхать. Но что-то точило его сердце, странная боль не давала ему успокоиться. В голове все время звучали слова больного Поприщева: «Передайте просьбу Николаю Васильевичу, что бы он спас меня!»
