Невероятные приключения Виктора 2 - страница 3

Глава 5

Привлекательность Лилы росла не только из-за его силы, но и из-за нежности, которую он проявлял к ней в моменты уязвимости. Когда она упала с лошади, именно его сильные руки обнимали ее, его нежное прикосновение смягчало ее ушибы, его строгий, но обеспокоенный голос упрекал ее за безрассудство. Когда она плакала из-за потери матери, именно его крепкие объятия приносили утешение, его властный шепот обещал всегда оберегать ее.

Ее мысли часто блуждали по грани между страхом и желанием, по тому, как его строгость могла быть одновременно ужасающей и воодушевляющей. В своих снах она видела себя стоящей на коленях перед ним, не как дочь, а как подданная своего короля, ее тело дрожало в ожидании его прикосновения. Одна эта мысль заставляла ее кожу покалывать от жара, а ее сердце ныло от потребности, которую она не могла назвать.

Дни Лилы стали маскарадом, танцем невинности и страсти. Она наблюдала за ним издалека, ее глаза задерживались на том, как его мускулы перекатывались под рубашкой, когда он работал в библиотеке, его сосредоточенность не нарушалась хаосом замка. Его руки, сильные и мозолистые от многих лет владения кнутом власти, нежно касались ее, парадокс, который подпитывал ее одержимость. Она жаждала дня, когда эти же руки будут очерчивать изгибы ее тела, не для утешения, а для утверждения.

Ее влечение к Виктору было сложным гобеленом эмоций, паутиной, сотканной из нитей восхищения, зависимости и расцветающей сексуальности. Граница между любовью и похотью становилась все более размытой, и она обнаружила, что разрывается между сыновней связью, которая сформировала ее личность, и плотью, которая нашептывала ей на ухо сладкие пустяки. Это был секрет, которым она не смела поделиться, бремя, которое она несла одна в тишине своей комнаты.

В священных залах их родового дома Лила привыкла к отголоскам власти и контроля. Тем не менее, она не забывала о шепоте служанок, о понимающих взглядах, которыми обменивались обитатели замка. Они видели, как она наблюдала за ним, как она наклонялась к его прикосновению, ища чего-то большего, чем отцовское утешение. Но они не понимали глубины ее тоски, тайных желаний, которые укоренились в ее душе.

Доминирование ее отца было не просто фасадом для поддержания порядка в их жизни; это был безмолвный язык, который стал частью их невысказанного завета. Его одобрение было наркотиком, пьянящим эликсиром, который подпитывал все ее амбиции и заглушал шепот сомнений. В его тени она чувствовала странное чувство принадлежности, связь, которая выходила за рамки мирских границ семейной любви.

Повседневная жизнь Лилы была серией ритуалов, тщательно продуманных, чтобы завоевать его расположение. Она вставала рано, следя за тем, чтобы каждая деталь ее внешности была идеальной, зная, что его взгляд пронесется по ней, как скульптор, оценивающий свой мрамор. Ее сердце колотилось, когда она спускалась по парадной лестнице, эхо ее шагов было безмолвной симфонией, которая возвещала о ее присутствии спящим обитателям замка. За завтраком она сидела тихо, опустив глаза, с нетерпением ожидая его одобрения, пока он критически осматривал стол. Каждый ее кусочек был представлением, каждое слово – тщательно выбранным шагом в танце почтения.

Ее влечение к Виктору было не только физическим, хотя его вид мог заставить ее колени дрожать. То, как он двигался по миру, сам воздух, казалось, расступался перед ним, наполняло ее томлением, которое она не могла выразить словами. Его доминирование было силой, которая одновременно пугала и волновала ее, зов сирены, который становился громче с каждым днем. В его присутствии она чувствовала себя одновременно незначительной и совершенно необходимой, противоречие, которое только затягивало кольца желания вокруг ее сердца.