‒ Так вы с ней все спланировали? Как давно? ‒ мой жених выглядел уставшим.
‒ Мы только начали, я задумалась об этом, так как не хотела, чтобы папа мешал нам.
‒ Милая, такие проблемы должны решать не женщины, ‒ он улыбнулся и притянул меня к себе, ласково погладив по спине. Рука опустилась ниже, на шорты, он чуть сжал место, которое они прикрывали, и улыбка стала зловещей. ‒ Мне нравится местная мода, но совсем не нравится, что это могут увидеть и другие мужчины.
‒ Картен, ‒ я высвободилась из его рук, обошла и обняла сзади. ‒ Мне может тоже не по сердцу, что вот это, ‒ мои пальцы пробежались по скрытым под майкой кубикам, ‒ могут увидеть женщины. Но я же молчу.
‒ Боюсь, с такой модой, милая, невинности ты лишишься задолго до свадьбы, ‒ он повернулся, толкнул меня на кровать и мгновенно очутился сверху. ‒ Я же не железный, дорогая.
Когда мы перестали целоваться, он оказался без майки, а я без шорт, а в бедро мне упиралось то, о чем в приличном обществе говорить не принято.
‒ Да, ты прав. Значит, нам нужно получить документы, и пожениться. Здесь! ‒ мне было так хорошо, и так хотелось большего, что терпеть до возвращения на Игнисивитас я не желала. А в глазах Картена читались мои мысли.
На улице нас встретило земное лето, душное, пыльное и странно пахнущее. Мы оба старались умерить свое любопытство, но все равно во все глаза смотрели на странный железный транспорт, от которого собственно и исходил неприятный запах, но удивительно одетых людей, на высокие дома, в которых жили простые люди.
И эти люди так же смотрели на нас, хотя я не понимала в чем дело, мы же не отличаемся внешне.
‒ Милая, что-то не так? Почему эти девушки смотрят на меня, будто я мешок с золотом, ‒ Картен был искренне удивлен. Нет, он не был обделен женским вниманием, но скорее не из-за своей внешности, сколько из-за статуса, а таких демониц Лена быстро искореняла из замка, оберегая советника мужа. Поэтому я лишь хихикнула.
‒ Ты просто очень сильно выделяешься, но фоне большинства здешних мужчин. Я не спорю, несколько статных парней мимо проходили, но в основном смотреть не на что.
‒ Так ты смотрела на мимо проходящих мужчин? ‒ рыкнул жених.
‒ Но ты же обратил внимание на девушек, ‒ парировала я. ‒ И не закрывать же мне глаза в конце-то концов, ‒ он мне ничего не сказал, так как мы подошли к лавке с продуктами, здесь их красиво называли магазинами, супермаркетами и гипермаркетами.
Хорошо, что знание языка среды в которую попадаешь предусмотрено заклинанием, хотя если честно, с пониманием половины значений все было не так радужно.
‒ Родная, ‒ тихо на ухо мне прошептал жених, ‒ а где у этой лавки дверь? ‒ и тут стеклянные дверцы разъехались, выпустив из помещения старушку.
‒ Чё встал посреди дороги, милок? Чай не только мускулы должны быть, но и мозг. Сдвиньсь, я тебе говорю, окаянный!
Мы оба посторонились от громкогласной бабули, удаляющейся с ворчанием о современной молодежи, и одновременно шагнули в проем, только дверцы уже почти закрылись, и потому оба стукнулись о стекло лбами.
‒ Ой, ‒ вырвалось у меня, а подростки с другой стороны расхохотались.
‒ Это не двери, а смертельное оружие, ‒ прохрипел Картен, и мы, потирая шишки, попали внутрь.
Я смело взяла корзинку для продуктов, которую у меня тут же забрали, и пошла вдоль рядов. Хотелось попробовать все, что не успела за прошлые три раза и удивить любимого, а потому рука потянулась ко всему, чего не было в нашем мире.
