Только вот Рокотов не привык к отказам. Вон чего вышло, когда я отказалась сниматься.
Подергиваю плечами, представляя, как он силой затаскивает меня в постель. Да ну, бред, не совсем же он ку-ку. Одно дело — работа, другое — личная жизнь. Если что, четко выскажу свою позицию, он поймет и отстанет.
«А если я ему правда понравилась? Ну так, не на один-два раза?» — всплывает в голове.
Пф, вот еще. Сама усмехаюсь своим мыслям. Жил-жил Рокотов, не обременяя себя стабильными отношениями, а тут его ни с того ни с его жареный петух клюнул в одно место? Нет, не верю. Мы из разных миров, у нас из общего разве что одно: мы оба люди.
Скрещиваю пальцы на удачу — чтобы у генерального в ближайшие дни образовалась дикая загрузка по работе и ему было не до меня.
А там, глядишь, его интерес и угаснет.
На этой финальной мысли мне немного легчает, и я топаю уже бодрее.
Знать бы еще куда!
По ходу я заблудилась…
Коридор мало того, что петляет, так еще и какой-то бесконечный.
Черт, водитель вроде бы рассказывал, что студия не просто большая — огромная, тут куча интерьерных помещений для съемок на все случаи жизни. И подсобки, подсобки, подсобки…
Достаю телефон из кармана, чтобы позвонить режиссеру, и вижу, как из-за угла выворачивает полная женщина невысокого роста с темными волосами, уложенными в улитку.
У нее в руках огромная куча какой-то одежды, которая закрывает ей обзор. Она даже меня не заметила. Я недоумеваю: она что, идет на ощупь?
Вдруг одна из вещей падает на пол, но женщина продолжает двигаться вперед маленькими, но весьма быстрыми шажками. Я мигом подлетаю, поднимаю вещь — лавандовое платье без рукавов и звонко зову:
— Стойте!
Она послушно останавливается, изучает меня недовольным взглядом и хмыкает:
— Что такое? Все потом, потом. Я очень тороплюсь!
— Вы платье уронили, — мягко улыбаюсь. — Может, вам помочь донести это все?
— Ну помоги, коль не шутишь. — Ее тон становится добрее.
Потом она сгружает на меня половину вещей, и я шагаю за ней.
Вскоре женщина хлопает себя рукой по карману, достает ключ и открывает дверь.
И я оказываюсь в царстве одежды. Современной, под старину, состаренной специально, со стразами и без, из воздушных и тяжелых тканей и так далее. Изумленно охаю, обводя все это роскошество взглядом. Офигеть, сколько тут всего!
— Я Мария Ивановна, — представляется новая знакомая. — Костюмер. Можно просто: тетя Маша. Что, нравится?
— Очень! — восхищенно округляю глаза я. — Я Кира.
Вот бы примерить хоть парочку нарядов…
— Можно я к вам как-нибудь потом приду? Такая красотища! Хочется поближе рассмотреть.
— Можно, — улыбается собеседница.
В это время звонит мой телефон, и я отвечаю.
— Где тебя черти носят? — раздается из трубки ор. — Вся команда ждет только тебя!
Режиссер.
— Простите, я заблудилась.
Краснею, потому что тетя Маша становится невольным свидетелем моего разговора, а Радковский орет так, что я вынужденно отслоняю мобильный от уха.
— Передай ему, что я провожу тебя, — шепчет костюмер.
— Владимир Игнатович, я скоро буду.
Кладу трубку.
— Ты с Радковским работаешь? — вопрошает Мария Ивановна.
— Ага. Новенькая. Только сегодня приступаем к съемкам.
Вижу в ее взгляде сочувствие.
— Суровый мужик. Но работу свою знает. Ты не обращай внимания на его эмоциональные всплески, он сейчас разводится с женой. Она от него ушла к молодому парню, вот он и бесится. Оно и понятно, двадцать лет жили душа в душу.
