- Черт бы вас побрал! - скрипнула она зубами и погрозила кулаком. - Лучше бы вы тех покусали, кто сейчас в моем доме!
Внезапно один из псов, самый крупный, поднял морду и протяжно завыл. В этом звуке Верушка уловила не только опасность, но и обреченность. И вдруг ясно поняла, что как бы она не старалась, договориться со сворой ей не удастся. Бессмысленное дело - пытаться убедить бродячую собаку словами. Здесь нужен аргумент посерьезнее. Но, как назло, ничего подходящего под рукой не было. Ни палки, ни камня. Оставалось только бежать туда, где горят фонари и, возможно, есть прохожие.
Вскинувшись что есть мочи, она рванула дальше. И в туже минуту внизу оврага зашуршали кусты, раздираемые собачьими телами.
Ветер свистел в ее ушах, пока она неслась по дороге к дому Дымов.
"Стась! Стась!" - вспугнутой птицей металось ее сердце.
С разбегу ударившись всем телом о железную калитку, Верушка замолотила по ней кулаками.
- Откройте! Пожалуйста!
Но дом оставался безмолвен даже после череды ее криков и ударов.
Верушка заметалась вдоль забора, пока не заметила, что ветки одной из густых елей, высаженных по периметру, достаточно крепки, чтобы выдержать ее вес. Недолго думая, она полезла вверх, не щадя ни рук, ни лица от колючих иголок. Ей казалось, что вот-вот на нее набросятся псы, и уже почти ощущала их острые клыки, впивающиеся в тело. Слезы струились по щекам, смешиваясь с пылью и грязью, но Верушка верила, что спасение близко. Даже если Стась сейчас спит, как только он увидит ее, узнает, что произошло, то сразу поможет, успокоит и обогреет. Главное, добраться до него живой.
Вцепившись в металлические пики на заборе, Верушка мысленно возблагодарила бога за то, что вместо них не оказалась колючая проволока. Она не знала, есть и работают ли камеры слежения, но даже если это было и так, то они могли бы помочь ей. Кто-то же охраняет дом? Увидят и выйдут наружу. Пусть думают, что она воришка, лишь бы отогнали собак. А там уж будет несложно объяснить, кто она и что здесь делает. Главное, что Стась подтвердит ее слова. Ведь, по сути, она его невеста, а это значит гораздо больше, чем просто девушка...
Дом стоял в глубине сада. Из огромных стекол первого этажа мягко струился приглушенный голубоватый свет. Верушка вытянула шею и принюхалась. Цветочный аромат щекотал ноздри, но она без труда выделила основную ноту аниса. Свежий пряный запах кружил голову, и Верушка с удивлением втягивала в себя воздух, словно где-то рядом рассыпали мешок приправы.
Она могла объяснить остроту восприятия лишь тем, что испытала много нервных потрясений за последнее время. Раньше подобного с ней не происходило, или же она не придавала этому значения. Пока жила с бабушкой, свыклась с окружавшими ее ароматами свежих и засушенных трав, ягод, людей, животных. Все было знакомо и не вызывало каких-либо вопросов. В Костовице, оказавшись среди незнакомых людей, чувства ее, разумеется, обострились. И обоняние, и зрение, и слух.
Раздвинув еловые лапы, Верушка попыталась разглядеть, что происходило на улице и где сейчас находятся собаки. Она не уловила никакого движения, и все же... что-то словно касалось ее кожи, предупреждая об опасности.
Несколько минут она ерзала в гуще еловых веток, пытаясь удержаться и не упасть, а когда подняла голову, то увидела разрывающее сумерки красное зарево.
Верушка застыла, когда поняла, что горит ее дом. Не ее, разумеется, а того, кто ей его сдал со всеми вытекающими последствиями. Она самолично подписала договор, в котором соглашалась нести за него ответственность и отвечать за его сохранность.
