Невеста для психопата - страница 20

Важно отметить, что кулинарные инициативы в моем исполнении всегда напоминали игру в лотерею. Причем, в моей семье хорошо готовили абсолютно все женщины, кроме меня. Мне же в хаотичном распределении генетических особенностей вместо кулинарных талантов достался набор из страсти к самобичеванию, тонких волос и сорокового размера ноги.

“Браво, Элена, белиссимиссимммммооооо! Мы только что действительно побывали в России!” – я смотрела на итальянцев, слизывающих соус с тарелки моего коронного блюда, и поняла, что в ту ночь мой ангел приходил готовить вместо меня. Я просто свалила в один чугунный котел ароматные грибы странного вида, свежий бекон, отменную говяжью вырезку и специи, залила всё это стаканом дорогого красного вина и оставила на два часа томиться на медленном огне. Я назвала свое блюдо первым словом, которое пришло мне в тот вечер на ум, и моя импровизированная “солянка” вошла в историю моих гастрономических побед как первый и единственный оглушительный публичный успех.

“Так готовят женщины, которые влюблены,” – победно комментировала я, глядя на задорно жующих итальянцев, даже не представляя, чего мне будет стоить эта случайно брошенная фраза.

“Останься, не улетай сейчас…” – предложил мне мой итальянец.

“Прости, но у меня съемки в Москве, я не могу их отложить,” – с сожалением сказала я.

Рикардо подарил мне набор красивых картин, пригласил встретить с ним новый год в Китае и поцеловал меня на прощание. У этого поцелуя в аэропорту был горький привкус, мне показалось, что в нем чувствовалось его легкое раскаяние.

Мы созванивались ежедневно, однако, изо дня в день мой итальянец казался все менее вовлеченным. Всего через неделю после окончания моих римских каникул Рикардо прислал мне короткое послание на электронную почту.

“Я не влюблен, Элен… Увы, не знаю, как это исправить”

Прочитав письмо, я выбежала на улицу в морозную Москву и вдруг услышала, как о грязный асфальт столичного шоссе вдребезги разбилось мое сердце. Первый раз в жизни мне было так больно, что я не могла дышать.

Целый месяц после поездки в Рим я рыдала навзрыд везде, где только могла себе это позволить без свидетелей. В перерывах между съемками большого проекта я выходила поплакать в туалет и ругала себя последними словами за преждевременное признание. Не скажи я этой дурацкой фразы про то, что влюблена, возможно, все было бы сейчас иначе! Я люто ненавидела себя за то, что не сыграла в Риме до самого конца загадочную даму в шелках и туманах.

На втором месяце меня обуяла жгучая ненависть к нему. Вообще-то это Рикардо пел мне песни про нашу первую квартиру и сны, в которой я была частью его фамилии, разве не так?!

На исходе третьего месяца драма начала меня немного отпускать, и большую черную дыру в груди понемногу припорошило белоснежным сибирским снегом. Однако, моя душа продолжала пребывать в глубоком трауре.

Однажды вечером, слушая Нино Катамадзе, я явно почувствовала в воздухе запах волос Рикардо. Как выяснилось позже, грузинские слова этой песни в переводе означали следующее: “Один знакомый ветер принес мне запах твоих волос.” Итальянская любовь проехалась по мне таким железобетонным прессом и так потрясла все мое существо, что у меня внезапно открылось что-то сродни ясновидению.

Той зимой я начала видеть вещие сны особенно отчетливо. Информация о некоторых грядущих событиях приходила ко мне в виде простых и понятных фраз. Но. главное, в своих снах я тогда видела сцены, на которые никогда не решилась бы наяву. Однажды во сне, я хлестала итальянца по щекам в ответ на причиненную боль, а он только робко оправдывался.