Генриетта задавалась вопросом: неужели она действительно столь глупа, чтобы принять тираду Ричарда за проявление его беспокойства к себе? Да он ни капельки не переживал, лишь опасался, что она может впутаться в какую-нибудь историю и оскандалить его перед новыми умными лондонскими друзьями. Ведь она как-никак выглядит по-деревенски, и родственники у нее совсем незнатные.
Заталкивая в рот вторую половинку печенья, Генриетта утешала себя тем, что ей достало мужества возразить против презрительного высказывания Ричарда о ее отце.
«Ну откуда же папе знать, что делается в лондонском обществе, – твердо сказала она. – Тебе же известно, он в последнее время очень редко выбирается в столицу, только если пройдет слух о какой-нибудь редкой книге, которая должна появиться на рынке».
Как бы то ни было, она вынуждена признать, что частично обвинения Ричарда оправданны. Недели, проведенной в городе, хватило, чтобы понять, что тетушка Ледбеттер, выйдя замуж за предпринимателя, лишилась возможности посещать самые популярные светские салоны, как справедливо, хотя и презрительно заметил Ричард.
«В любом случае, – продолжила она тогда, не желая показывать разочарования, – если бы он и знал, счел бы свет довольно легкомысленным. Он никогда не судит людей по их рангу или состоянию, это тебе конечно же известно. Ведь тебе не раз доводилось слышать из его уст, что истинная ценность человека в его характере или интеллекте».
Генриетта потянулась еще за одним печеньем, радуясь тому, что заняла с Ричардом такую позицию, при этом все еще питая иллюзии на его счет. Но ничто не сможет заставить ее терпеть критику в адрес отца, из чьих бы уст она ни исходила.
Кроме того, отец и без того корил себя за то, что дочь достигла двадцатидвухлетнего возраста, а он до сих пор не предпринял ничего, чтобы подыскать ей мужа.
Когда Генриетта впервые несмело упомянула о том, что ей хотелось бы провести сезон в Лондоне, на его лице появилось слегка удивленное выражение, как всегда, когда ему приходилось сталкиваться с хозяйственной стороной жизни.
– Ты уверена, что уже достаточно повзрослела, чтобы задумываться о замужестве? – Он снял очки и положил их перед собой на письменный стол. – Разумеется, дорогая, если хочешь отправиться в Лондон, так и нужно поступить. Предоставь это мне.
– А ты… ты не забудешь?
Это очень на него похоже. Вместо того чтобы пожурить дочь за столь смелые слова, он лишь улыбнулся и заверил, что не забудет, ведь речь идет о таком важном обстоятельстве, как будущее единственной дочери.
И отец не забыл. Просто понимал все по-своему. У Генриетты духу не хватало разуверить его в том, как хорошо она проводит время в столице, поэтому письма домой были восторженными и туманными.
Миссис Криммер продолжала щебетать, Генриетта уже несколько минут не слышала ничего из того, что она сказала, всецело поглощенная в свои мысли и методичное поедание печенья из вазочки. На протяжении последних нескольких дней в ее голове снова и снова проигрывались события бала у мисс Твининг. Этот опыт оказался для Генриетты чрезвычайно болезненным, ибо она возлагала большие надежды и на бал, и на мисс Твининг. Она надеялась, что они смогут стать подругами. Мисс Твининг не обращала внимания на непопулярных родственников Генриетты и даже предложила ей называть себя Джулией. Вздохнув, она потянулась за последним печеньем.
