— Вот, как мы поступим, — начинает он голосом, не терпящим возражений. — Ты напишешь заявление на отчисление по собственному желанию. Я закрою глаза на твою наглую выходку с побегом и приходом на экзамен. И мы продолжим с того места, где остановились. Словно ничего не случилось.
— Нет, — шепчу едва слышно.
— Нет? — удивлённо приподнимает бровь.
Мотаю головой из стороны в сторону и смотрю на него испуганно, но твёрдо. Выдерживаю взгляд.
— То есть, по-хорошему ты не хочешь, — медленно произносит он, чеканя каждое слово.
Молчу, глядя в пол.
— В таком случае, Лианда, — как странно, когда я слышу, как он произносит моё имя, по телу бегут мурашки. Как он это делает, как-то по-особенному, как никто и никогда его не произносил. — В таком случае — будет по-плохому.
Вскидываю на него изумлённые глаза. Он закрывает почти весь проход своей широкоплечей фигурой. Руки скрещены на груди. Губы сомкнуты в прямую линию. Подбородок надменно поднят. Тёмно-карие глаза кажутся чёрными от злости: его уже порядком утомило моё упрямство.
А дальше он презрительно цедит сквозь зубы то, от чего я окончательно холодею:
— Ты вылетишь отсюда с треском раньше, чем успеешь сказать «первый экзамен». И вот тогда я устрою тебе весёлую жизнь в Диких скалах, — при этих словах мои глаза в ужасе расширяются, его же наоборот сужаются ещё сильнее. — Есть у меня там один полузаброшенный одинокий замок на краю утёса. Самое место для непокорных жён, чтобы учиться смирению! Только ты, бушующий океан и толпа привидений. Никто ведь не обещал, что семейная жизнь всегда легка и приятна, не так ли, Лианда?
Последняя фраза звучит ядовито-насмешливо, но я уже слышу её спиной. Бросаюсь прочь по коридору, не разбирая дороги. Едва ли не сшибаю с ног беднягу-старичка, вышедшего ко мне из-за прилавка.
Распахиваю настежь дверь, едва не срывая дверной колокольчик, и вылетаю на улицу. Яркое солнце слепит глаза. Здесь всё по-прежнему: улыбающиеся прохожие, цокот лошадиных копыт, запах ванильной сдобы.
Только сейчас, оказавшись в безопасности. Кладу ладонь на грудь и пытаюсь успокоиться. Замечаю Микелу. Подруга идёт навстречу с картонной коробкой в руках и радостно мне улыбается. Затем она хмурится:
— А где учебники?
Только сейчас понимаю, что совсем забыла о них, когда спасалась бегством. Стихии с ними, что-нибудь придумаю!
— А их не было, — подхватываю подругу под локоть и увлекаю прочь от злополучного магазина.
— Серьёзно? — недоверчиво уточняет та. — А где остальные покупки?
Вот тут я резко останавливаюсь. О, нееет! Я всё-всё позабыла в книжной лавке! И блузу с перламутровым отливом, и юбку, и пергамент с перьями! А деньги закончились, купить всё заново я уже не смогу! Как же так?
Но возвращаться назад я не стану! Ни за что не стану!
Решительно шагаю дальше. Скорее, прочь отсюда!
— Я… потом всё заберу. Сейчас магазин закрыт!
— Что? Когда потом? Завтра уже занятия!
— Сказала — потом! Значит, потом! — выходит грубо, Микела умолкает и сердито сопит.
— Ты какая-то странная, Ли.
— Прости, — чувствую себя виноватой и смягчаюсь. — Я не хотела тебя обидеть. Я обязательно всё тебе объясню. Но сейчас давай уйдём отсюда, — добавляю тихим голосом. — Пожалуйста.
Микела раздражённо закатывает глаза, но молча шагает рядом. Я же впервые задумываюсь о другом.
Я никогда не была завидной невестой. Наша семья — самая обычная. Я могла бы стать женой какого-то лорда из захудалого рода, женой третьего или четвёртого сына со скромным магическим даром из не слишком родовитой семьи, или даже вовсе женой богатого коммерсанта без дара и титула.
