Глава 2. Ad discendum, non ad docendum
Ad discendum, non ad docendum[3]
В последующие несколько дней я мало видела отца де Шато. В основном за общими трапезами, к коим он неизменно являлся вовремя, читал молитву негромким, но звучным голосом и с аппетитом, аккуратно ел. Большую часть времени он проводил в своей крохотной комнатке рядом с домашней капеллой, там же в капелле молился и что-то приводил в порядок – старичок Августин, к концу своего земного пути весьма подслеповатый, явно оставил имущество небрежно сложенным. Иногда я встречала отца де Шато в коридорах, иногда во дворе, вежливо раскланивалась с ним, получала благословение и убиралась восвояси. Чем позже он возьмется за меня, тем лучше. Я бы предпочла, чтобы он и вовсе забыл обо мне, однако на подобную удачу рассчитывать не приходилось.
На второй же день он попросил домочадцев звать его отцом Реми (к чему эти скучные церемонии, право слово), и все скоро привыкли. К нему вообще оказалось легко привыкнуть, к этому сельскому священнику, для которого большой город пока что ограничивался стенами нашего дома – на улицу отец де Шато почти не выходил.
Я узнала немного подробностей о нем от Норы, моей горничной. Конечно, на кухне сплетничали о новичке в доме и, конечно же, уже кое-что разузнали. Мачеха обмолвилась своей служанке, та разболтала поварихе, ну, а что известно поварихе – то знают все.
– Он младший сын в боковой ветви рода, – рассказывала Нора, расчесывая мне волосы перед сном. Гребни черного дерева с инкрустацией серебром, доставшиеся мне в наследство от матери, казалось, вот-вот сорвутся и утонут в пшенично-рыжем потоке. Нора ловко управлялась с ними, перебирая одни пряди, оставляя напоследок другие. – Конечно же, пошел в священники, как обычно бывает. Всю жизнь провел в глуши, где-то в Провансе, обычным кюре. Потом церквушку, где он служил, епископ передал кому-то другому. Отца Реми он отрекомендовал одной своей знатной знакомой. Знакомая написала рекомендательное письмо к графине де Солари…
– Однако образование он имеет, – заметила я.
– Ах, да все дети дворян имеют образование, коли родители могут себе это позволить. Только состояния святой отец не наследовал и доходов от аббатства не получает – никак, епископ поскупился. Церковные мыши и те, видать, богаче святого отца. И как жаль, как жаль, ведь он такой красавчик!
Я даже головой дернула.
– Красавчик? Отец де Шато? Вот уж нет.
– Где ваши глаза, госпожа Мари? – упрекнула меня Нора. Она всю жизнь провела у меня в услужении, а потому держалась запросто. – Вы на него взгляните!
– Глядела, и не раз. Ничего особенного.
– Эй! – Нора уперла руки в бока. – А кого ж тогда красивым считать, как не его?
– Отец Августин был красив. И Жано. И отец красивый.
Нора хмыкнула и покачала головой.
– Все не могу понять, как вы этак глядите. У отца Августина нос был картошкой и внешность простецкая, что у кузнецова подмастерья. Про вашего Жано вообще промолчу – волк волком был! Про господина графа, так и быть, перечить не стану – кавалер знатный. Но отец де Шато… Ах, ему бы нарядный костюм и шпагу, тогда б все увидали!
