– Алессаль… Нет, ну я всё же хочу отгадать твоё личное имя, – пробормотал Маэстро, хитро на меня посмотрев, но я промолчала. Рагнар не велел его произносить и точка. Когда вернётся и разрешит, тогда и откроюсь учителю, не раньше. Хотя хотелось безумно! Было приятно, когда меня называли Миа, отчего–то сразу губы растягивались в улыбке, настроение улучшалось, хотелось обнять весь мир.
– Извините, Маэстро. Запрещено.
Он не стал реагировать на очередной отказ, продолжил, словно и не было отступления от темы беседы.
– Сны – это отражение ранее увиденного. Скорее всего, ты жила в мире сайрен до определённого возраста и видела подобный обряд, а сейчас фрагменты наложились один на другой: прошлое, настоящее, твои переживания о будущем.
Глаза мои стали круглыми как плошки. А ведь у меня действительно очень мало детских фотографий, и все они настолько отвратительного качества, что вполне могли быть не моими вообще. И Маро недавно очистил мою память от блоков и наносной шелухи. Быть может, это и не сон вовсе, а воспоминание из детства? Я ведь вполне могла бегать по острову, заходить куда угодно, не боясь упасть в море, захлебнуться, утонуть. И во сне совершенно спокойно бегала по морю в полной темноте, а это даже для сна – перебор. Несмотря на принятие Тьмы я до сих пор иногда напоминала себе, что бояться нечего, Тьма – мой друг, а не враг.
А вода… её я никогда не боялась и могла плавать часами. Даже не помню, учили меня тому или я сразу умела. А как–то на пляже ко мне обратилась одна старушка и назвала русалочкой за то, что я без устали ныряла с пирса и, казалось, только заряжалась силой, а не теряла её в морской воде, как остальные.
Что ещё было в моём сне? Пейзаж не вызвал никакого удивления. Я буквально не заострила на нём особого внимания, словно видела не раз. И точно знала, что узкую полосу берега закрытой бухты затапливает. Не столько из–за зелени на каменных сводах. Я просто знала.
– Мамочки! – выдохнула недоверчиво. – А ведь действительно! Я жила там, в мире сайрен. Потому так люблю воду, хотя моя основная стихия – огонь. И вода меня любит, очень любит. Каждый раз когда я оказываюсь в море, оно предлагает мне ауромо. В любых количествах! А ведь Рагнар говорил, что найти его – большая удача. И когда жила на Земле, всегда обожала ездить на море или речку, могла часами не вылезать из воды, даже совершенно ледяной. И никогда не болела после. А мама… сайрена, которую я считала матерью, тоже часами плавала. И за меня не переживала – видимо, была уверена, что ничего со мной не случится.
Пока я говорила в памяти возникали десятки ситуаций, подтверждающих теорию. Особенно вспомнился случай, когда я сильно заболела и врачи не могли установить диагноз, зато прописали килограммы таблеток. Лжемать тогда увезла меня на море и велела плавать, пока мне не станет лучше, сама же стояла в шубке на берегу. И я выздоровела! И всю жизнь верила, что это из–за термического шока. Хотя… нет, об этом я тоже только сейчас вспомнила, а много лет воспоминание было недоступным.
– Захотелось прогуляться в мир сайрен, – со зловещей улыбкой произнёс наставник. – Что же там такого произошло, что мать посчитала более безопасным отправить тебя с няньками в другой мир? Ох, интересная ты загадка, Алессаль. Очень интересная.
Посмотрела на Маэстро. Он расхаживал вдоль учебной доски и был определённо взволнован. Разве это свойственно личам? Может, в мире сайрен он тоже бывал и спрятал там свой… забыла, как называется этот футляр для души? Или за меня переживает, как учитель за ученицу?
