– Да, можно и так сказать, – скупо улыбаюсь, напрягает жадный блеск в ее глазах.
– Польщена, Казарин, польщена, – довольно улыбается Регина, поглаживая меня по щетине. – А я тебя вспоминала все эти годы. Знала, что вернешься на родину.
– Ждала меня и верность блюла? – говорю без эмоций, чтобы просто поддержать разговор.
– Я ждала тебя год, – напоминает, разозлившись, – а ты взял и остался там еще на один. Мне надо было в монастырь уйти? Почему ты не позвал меня с собой, Натан?
Отвечать на этот вопрос не хочется, как и обижать Регину, которая никогда не входила в мои жизненные планы – ни здесь, ни за границей.
– Сейчас же позвал, – отделываюсь общей фразой. – Так что по поводу моего предложения? Отец отошел от дел, а я не могу бросить семейное предприятие.
– В общем-то, у меня и свои планы есть, – игриво скашивает взгляд, явно хочет, чтобы уговаривал. – Я не планировала впрягаться в новый проект.
– А если хорошо попрошу? – понижаю тон.
– Казарин, ты всегда мог уговорить кого угодно на что угодно, – лупит меня ладошкой по груди, вызывая смех.
– Подумай, Регина, в деньгах не обижу.
– Ладно, завтра поедем к тебе в офис вместе. Посмотрю на фронт работ, – уже более по-деловому кивает, а затем игриво прикусывает меня за грудную мышцу.
Внизу у меня всё снова оживает, и я, зарычав, подминаю любовницу под себя. Достаю из тумбочки защиту и снова уплываю в нирвану.
***
Следующее утро начинается с чужого радостного пения. Сначала не понимаю, что происходит, вроде бы один живу. Что в Америке, что здесь предпочитаю одиночество.
– Тебе сахар в кофе класть? – раздается из кухни голос Регины.
И воспоминания лавиной обрушиваются на меня. Со стоном опускаюсь на кровать и прикрываю лицо подушкой. Главное, чтобы она не взяла за привычку оставаться у меня ночевать. Нет, надо срочно с этим что-то делать, постоянной любовницей, да еще такой настырной, я обзаводиться не планировал. Встаю, иду в ванную и привожу себя в порядок.
– Знатно оброс, – комментирую свой внешний вид, рассматривая в отражении зеркала щетину.
В принципе, до понедельника терпит, а там уже и побреюсь. Выдыхаю и иду на кухню, где уже хозяйничает Шилова. Аж зубы от ее вида сводит.
– Слушай, Регин, – с ходу начинаю свою речь, как только останавливаюсь в проеме.
– Уже умылся? – с улыбкой поворачивается ко мне красотка, сияя лучезарной улыбкой.
На лице уже марафет, одета она в мою рубашку, и это почему-то раздражает. Вроде бы слышал, что мужиков это должно будоражить, но в данном случае я лишь зол, что она тронула мои вещи. Возникает невольная мысль, а если бы другая надела, как бы я отреагировал? Встряхиваю головой, выбрасывая Снежину из головы.
В этот момент Регина выключает конфорку и разливает кофе из турки по чашкам. Кладет в одну из них сахар, а затем вопросительно смотрит на меня. Присаживаюсь следом за ней и чешу затылок. Надо бы купить кофемашину, как в офисе. В которой мне готовит кофе моя ассистентка. У меня уже скоро повалит пар из башки и давление будет двести на двести, сколько раз я прошу его принести, лишь бы Настя сверкнула передо мной своей пятой точкой, обтянутой тесной юбкой.
Стоп, сколько можно думать о Снежиной?
– Я сам, – забираю чашку.
Не люблю ни сахар в кофе, ни какие-либо другие добавки, всё только натуральное. Взгляд невольно падает на вырез рубашки у Регины. Вырывается невольный смешок, ну там-то явно ничего натурального не осталось. На ощупь понятно.
