Мама посмотрела ему в лицо, потом в лицо любителю кошек и растянула рот в кривой улыбке.
– Вы привезли сюда мою дочь, потому что она списывала... – тут Мамавера замешкалась, подбирая правильное определение. Подобрала: – Нечестным образом путем обмана писала контрольную по химии? Да сейчас ученики пользуются для этого своими мобильниками! Сплошь и рядом!
– Вот мы и подумали, зачем девочке такая навороченная система? А главное, – неряха многозначительно уставил указательный палец на трофеи, – такая дорогая и практически недоступная обычным людям?
– Как вы нас поймали? – спросила я. – Вы что, прочесываете с антенной территории вокруг школ? Операция «антитеррор»?
Агенты федеральной службы безопасности (именно это и было указано в их удостоверениях) посмотрели друг на друга и посетовали:
– Мечтать не вредно, – заметил один.
– Да, у ребенка явно завышенные требования к системе безопасности страны, – поддержал его другой.
– А действительно, как? – включилась и Мамавера.
– Да все просто. Мы ведем вашу дочь и ее друга с ночи. Эти милые молодые люди сорвали нам крупнейшую операцию. Годовая разработка пошла псу под хвост.
Мамавера слегка побледнела. Над верхней губой выступили капельки пота. Я взяла ее за руку.
– Не нервничай. Все в порядке. Поверь мне, все нормально. Через полчаса поедем домой.
– А что у тебя с головой? – покосилась на меня мама.
К моему удивлению, любитель кошек тут же с охотой ей разъяснил:
– А это парик, уважаемая Вера Андреевна! Ваша дочь вчера для конспирации изменила прическу. Придала своей голове определенный стиль. Стиль посетительницы ночного клуба «Чугунка». И надо сказать, выдержала его в полной мере. Вот посмотрите, – он развернул ноутбук.
На экране – запись из видеокамеры. Я сижу у барной стойки и пью сок. Рядом с тремя девушками. На головах у нас похожие зачумихи, только пирсинг в разных местах на лице, мы в куртках с заплатками или с бахромистыми украшениями. Учитывая затемненность помещения, нас весьма трудно различить.
– Дальше – интересней, – пообещал любитель кошек и показал съемку с улицы.
Я на пожарной лестнице. Потом стало еще интереснее. Я – в квартире. Потом я опять на лестнице, спускаюсь до второго этажа. В туалете камеры нет, я это точно знаю. Потом я у стойки бара, естественно, недовольная. Выхожу из клуба, иду за поворот. Все кино.
Мамавера посмотрела на мужчин и заметила:
– Плохая съемка.
– А она нам ни к чему, уважаемая Вера Андреевна. Ваша дочь оставила отпечатки пальцев.
Мама посмотрела на меня. Я посмотрела на настенные часы.
Мамавера вздохнула и попросила:
– Скажите же, наконец, что она натворила. Я уже поняла, что контрольная здесь ни при чем.
И неряха с готовностью ей разъяснил:
– Она ограбила одного не очень щепетильного в вопросах морали и права человека.
– Ерунда, – сразу же отреагировала я. – Я скачала файлы из его компьютера на указанные коды.
– Эти файлы содержали номера банковских вкладов! – подался ко мне через стол любитель кошек.
– А мне по фигу, что они содержали! Я хакерю и получаю за это оплату.
– Зачем ты говоришь такие вещи без адвоката?! – рассердилась мама.
– Мне не нужен адвокат, – спокойно заметила я. – Человек, в чей компьютер я залезла, никогда не заявит о пропаже. Заказчиков никогда не найдут. Доказать, что я это сделала, невозможно. Да, залезла в чужую квартиру над клубом. Включала компьютер. Посмотрела, нет ли там интересных игр. Шестнадцать мне стукнет через неделю. Что? Поставите меня на учет в детской комнате милиции? Или предъявите суду свои секретные разработки по слежке?
