Невеста из Холмов - страница 17

Брадан дождался ее в проеме полуоткрытой двери, впустил в комнату и плотно запер дверь. В комнате жарко горел камин, бросая блики на смятую постель. Пахло деревом и острыми, пряными специями. На столе стояли почти нетронутые тарелки, судя по запаху, с тушеным мясом и овощами, на деревянной доске пышный хлеб ломтями и мисочка давленого масла. Брадан посмотрел на нее очень внимательно, потом внезапно подвинул стул ближе к камину:

– Садись, ешь!

Сам он взял только кружку с чем-то темным и пряным, подойдя к огню почти вплотную.

Эшлин решила сначала покончить с едой, а трудный разговор начинать потом. Она села, взяла тонкую можжевеловую ложку и лишь боролась с желанием проглотить миску целиком, так быстро, как только возможно, помогая себе руками и хлебом. Было вкусно, но рядом с Браданом снова начинало что-то горчить внутри. Она чувствовала себя неловкой и злой. Но гордо отказываться от еды было бы глупостью.

– Это все, что ты хотел мне сказать? – все-таки спросила Эшлин между ложками рагу, обмакнув хлеб в масло. Она понимала, что если будет молчать, то подавится от злости.

– Я должен сказать тебе спасибо. Чем больше я думаю, тем лучше понимаю, что мы совершили ошибку. Это ты вызвала ливень? Кто тебя учил? И откуда ты знаешь об источнике огня?

– Чувствую. А еще ты сам рассказывал, как друиды ищут такие источники и ставят камни. Это ваше знание. Ты забыл?

Брадан выглядел… нет, кажется, он был искренне изумлен.

– Я об этом слышал, но точно не рассказывал, тем более ученикам, которые еще и недели не проучились! Это старинное знание, непроверенное.

Он посмотрел на нее пристально, долго, не отрываясь. И даже зажег свечу в подсвечнике на столе. Уютно затрещал фитиль.

– Нет. Ты никогда не была на моих занятиях, дева Эшлин. У нас слишком мало девиц в Университете. И я не смог бы забыть твое лицо!

– На занятиях? – тут удивилась уже сама Эшлин. – Да зачем? Я знаю столько же, сколько ты, а кое в чем и больше тебя, Брадан. Ты жил в нашем саду, что-то рисовал в своих глиняных табличках, а потом назвал меня Хранительницей Души и обещал, что вернешься, только отдашь своему учителю то, что обещал.

Брадан слушал сначала ошеломленно, а потом все спокойнее и печальнее. Неожиданно он подошел совсем близко, опустился, присев прямо рядом с ее коленями, и легко накрыл ладонью ее руку. Глядя снизу вверх ей в глаза, сказал очень тихо:

– Ты ошиблась, дева Эшлин. Мое имя Брендон. Я не тот человек, который украл твое сердце и целомудрие. Я никогда не встречал тебя раньше. И поверь, встретив, не позабыл бы. Здесь нет твоего жениха.

Эшлин едва удержалась от того, чтобы прикоснуться к нему. Хотя сама не знала, чего ей больше хочется, погладить или оттолкнуть. К счастью, первое, чему учили ши, – сдержанность, а уж особенно это касалось детей Ройсин. Что бы ни раздирало тебя внутри, если хочется убивать – умерь свой пыл. Она словно ощутила легкую руку матери на плече.

– Какое цело… – она мотнула головой, не договорив, – ты клялся, что будешь держать в руках мое сердце, пока твои глаза видят звезды. Здесь никого нет, чтобы лгать перед ними, если ты сожалеешь о сказанном тогда. Неужели год так велик для человека, что он забывает важное в своей жизни? Зачем ты забрал мою душу, если не хотел? Или слышал, что если влюбить в себя деву из ши, а самому остаться с каменным сердцем, она станет тебе слугой? Так вот – это глупая сказка!