Француженка приоткрывает дверь, и Дэн показывает ей бумажные стаканчики с кофе и пакет из кондитерской.
– Кофе и круассаны для мадемуазель! – весело объявляет он.
Дверь открывается шире, и Дэн входит в квартиру Николь. Я с улыбкой качаю головой. А мажор времени зря не теряет! Честно говоря, я бы и сама не отказалась от кофе и круассанов. Но ставлю чайник, достаю пачку печенья и возвращаюсь к учебе.
Наутро, выходя из квартиры, сталкиваюсь на площадке с Дэном. Он выходит от Николь – слегка помятый, но довольный, как мартовский кот.
– Доброе утро! Как спалось? – насмешливо спрашиваю я.
– Суперски, – ничуть не смущается он. – Твоя соседка такая горячая.
– Эй! – перебиваю я. – Избавь меня от подробностей.
– Не подумай ничего такого, – Дэн усмехается. – Мы всю ночь спорили о французской революции.
– Ну да, конечно! – фыркаю я, запирая дверь, и спускаюсь по лестнице.
Дэн нагоняет меня, но, выйдя на улицу, мы расходимся. Я направляюсь на занятия, а Дэн – в противоположную сторону от универа. Похоже, досыпать в своем съемном элитном жилье. Я качаю головой, глядя ему вслед. Я с таким трудом получила шанс учиться в Оксфорде, а он своего даже не ценит!
Почти дохожу до нужного мне здания, когда меня обгоняет велосипедист и останавливается.
– Доброе утро, Джейн!
Уильям, как и многие молодые преподаватели, ездит на работу на велосипеде. Хотя его вполне можно принять за студента – он всего-то на три года старше меня и преподает первый год. На симпатичного препода заглядываются проходящие девушки, но его голубые глаза смотрят только на меня, и ласковая улыбка предназначена только мне. Он такой красивый, как будто сошел с экрана фильма производства BBC. И это он целовал меня среди руин средневекового замка под дождем и сделал мне предложение.
– Привет, – я улыбаюсь в ответ смущенно.
После нашего поцелуя мы не виделись пару дней, и я не знаю, как теперь вести себя с ним.
– Какие планы на выходные? – интересуется он.
– Никаких, кроме самостоятельных занятий, – осторожно отвечаю я.
– Тогда не откажешься съездить со мной в гости к родителям? – предлагает он.
А у меня сердце замирает в груди. Это что же, у нас, правда, все так серьезно?
– Джейн? – торопит меня Уильям.
Мы стоим посреди улицы, и Уильям на велосипеде мешает прохожим.
– Да, конечно, – бормочу я.
– Ну, тогда до скорого!
Уильям уезжает, а я продолжаю стоять столбом, глядя ему вслед.
Выходные – это ведь уже послезавтра? Ой, мамочки!
В субботу в одиннадцать Уильям заезжает за мной. Я взволнованно причесываю распущенные волосы у зеркала, наматываю поверх куртки синий оксфордский шарф и сбегаю по лестнице.
У подъезда ждет черный автомобиль. Уильям выходит, чтобы открыть для меня дверцу. Как всегда – красивый, гладко выбритый и элегантный, в черном кашемировом пальто, из-под которого виднеется ворот белого свитера. Этот свитер напоминает мне тот, что я облила в день нашего знакомства, и это кажется мне очень романтичным. Он помнит? Я тянусь к нему, ожидая, что он меня поцелует. Но Уильям снова сдержан и холоден, и я, подавив разочарование, ныряю в салон и пристегиваюсь.
– Далеко ехать? – спрашиваю я, когда Уильям садится за руль.
Мы с ним впервые вдвоем в машине. До этого мы всегда путешествовали автобусами или брали такси. Я даже не знала, что он водит. Его автомобиль выглядит новым и дорогим – слишком дорогим для простого преподавателя Оксфорда.
