Эмили еще раз пересказала Каролине подробности минувшего вечера, слегка приукрасив деталями для полноты восприятия. Каролина восторгалась храбростью и удачей художницы. Вдруг Эмили завидела вдалеке знакомую фигуру. Высокий стройный силуэт неторопливой походкой приближался к прилавку. Это был Джеймс. Эмили подскочила на месте. Сердце ее забилось быстрее. Неужели! Как говорили древние: «Всё будет – стоит только расхотеть!». Когда его ждали – он упрямо не шел. Но в свете пережитого его образ значительно потускнел – и вот он здесь, чтобы напомнить о себе!
Встав на ноги, Эмили радостно помахала Джеймсу издали, словно доброму знакомому.
****
– Джеймс, я лишь рассказываю, как все происходило…Теперь-то уж мне и самой ясно, что поступок мой носил опрометчивый характер, – поясняла Эмили, сидя на диванчике в одном из лондонских пабов, куда они с Джеймсом завернули после торгового дня.
Эмили никогда раньше не бывала в этом заведении и, вообще, не знала о его существовании. Однако ее восхитило и одновременно удивило, что здесь практически не было посетителей. Тихо, просторно и уютно. Романтическое место. Полумрак, свечи в фарфоровых фонариках и деревянная отделка. На стенах занятные картины. Ясно, что местечко не из дешевых. Но, похоже, об этом можно не беспокоиться. Она же здесь по приглашению.
– Эмми, как ты могла? Это же верх легкомыслия, – Джеймс строго оглядел Эмили. – После того, что с тобой приключилось, я буду волноваться за тебя…– Джеймс посмотрел на Эмили одним из своих необычных взглядов: внимательных и таинственных. – Если ты не возражаешь, я буду встречать тебя по вечерам и провожать до дома.
Захлопав ресницами, Эмили улыбнулась. Ее обрадовало, что Джеймс проявляет заботу. Значит, ее ужимки не прошли даром. А опасности будут устранены, если она станет возвращаться домой не одна. Но как быть с убогим жилищем?! Совершенно очевидно, что Джеймс привык к определенному достатку. И выбранное им заведение указывает на то же. Одна кружка горячего шоколада, коих Эмили выпила уже две, стоит дороже, чем все ее обеды за неделю. К тому же это нехитрое заключение поддерживает тот довод, что Джеймс приобрел у нее одну из копий той самой картины с каретой за десять шиллингов, настаивая на том, что сдачи не требуется и, вообще, этот шедевр оценивается много выше. Ведь художник вложил в него частицу собственного опыта!
Вечер был приятным и теплым. Эмили и Джеймс шли по широкой улице. До пансиона миссис Шарп было далеко. Но это радовало. Оставалось достаточно времени, чтобы побыть вдвоем. Они бродили по опустевшему городу и смеялись без всяких стеснений. Лишь изредка мимо проносился кэб, разбрызгивая лужи в разные стороны.
И все вроде бы было непринужденно и благополучно. Но что-то тяготило Эмили. Наконец она поняла: эта-то пустынность ей и не нравится. Ведь из любой подворотни может выскочить мистер Уолдри со своим кучером.
Терзаемая опасениями, Эмили тем не менее не стала делить их с Джеймсом. Что и понятно. Она не хочет произвести впечатление человека, точимого манией преследования. Да, именно так. После вчерашнего эпизода она, Эмили, стала мнительна. Постоянно оглядывается, прислушивается. Везде ей слышится хриплый голос мистера Уолдри. А каждый темный экипаж заставляет ее сторониться дороги.
Остановившись на полпути, Эмили принялась рыться в своей сумочке. Ей хотелось закурить. Скорее, от волнения нежели по привычке. Тем более недавно она прочитала статью в газете, в которой некий вроде прогрессивный психотерапевт утверждал, что табак способствует успокоению нервов и стабилизации работы кишечника. Он назначал сию меру дамам, переживающим душевные потрясения. У нее, Эмили, нет денег на модного доктора, но зато есть душевные потрясения!
