– Какое ребячество! – смеется она, поправляя волосы. – Ну ладно, забудем это. Давай лучше дружить, нам обеим это будет выгодно, потому что ты все равно никогда не сможешь влиять на Казбека так, как это могу делать я. Ты ведь в курсе, что просто объект для него?
– В курсе. Мне просто плевать, Лер. Мне неинтересны ваши интриги, я не хочу как-либо на него влиять, так что нет, мы с тобой дружить не будем, потому что ты стерва и я тебя на дух не переношу.
– Тебе же хуже, – вздыхает она, продолжая прихорашиваться. – Второй раз ты такого предложения не получишь.
Мы молчим, пока она не заканчивает и не приходит пора спуститься обратно вниз. Когда мы уже стоим перед дверью на улицу, Лера неожиданно берет меня за руку и я удивленно пялюсь на нее.
– Играй поубедительнее, не подведи Казбека, – закатывает она глаза. – Мы с тобой не чужие друг другу люди, помнишь? Никакой неприязни на людях, сделай лицо попроще.
Как не противно это признавать, но она держится лучше, чем я. Актриса, конечно, феноменальная, кино по ней плачет. Мы проходимся по саду, берем себе по бокалу шампанского и принимаем слова утешения от окруживших нас женщин. Только Соня за спинами у других закатывает глаза на рассказ Леры о том, как ее держали на хлебе и воде в чьем-то подвале, заставляя умирать от неизвестности в темноте и одиночестве непонятно сколько времени, потому что она света дневного не видела, чтобы считать дни. И никого, конечно, не смущает, что выглядит она совсем не как жертва похищения. Да, похудела, но не так сильно, как человек, несколько месяцев просидевший на воде и хлебе без солнечного света. Мне вообще не верится в ее рассказ, учитывая, как бойко она себя вела, когда мы остались наедине, а сейчас прямо боится каждой тени и вздрагивает от любого громкого звука.
Еще смешнее мне становится, когда она начинает искать Казбека и висеть на его руке, куда бы он не пошел, явно обозначая свою территорию. Вот значит как мы спасаем положение, да? Они оба унижают меня, закапывают еще глубже и я не собираюсь больше терпеть этот фарс, притворяясь глупой, влюбленной невестой! Хватит с меня одолжений Казбеку!
***
Когда я нахожу папу в толпе, он как раз говорит о чем-то с Борисовым. В принципе, Андрей Борисов не так раздражает меня, как Корниенко, что уже плюс. Он не отпускает тупые шуточки и в принципе не болтает просто так. Человек дела, что мне в нем нравится. А еще, он люто ненавидит Попа, что тоже плюс.
– Андрей, – киваю ему. – Мне нужно решить с отцом одно дело, пересечемся позже.
– Конечно, Глава, – без лишних вопросов уходит он.
Папа встречает мой тяжелый взгляд и вздыхает.
– Я видел, как к тебе подошел Корниенко. Судя по тупому выражению его лица, речь зашла о брачной ночи. Придется перетерпеть, Казбек. Я сам, естественно, присутствовать отказался.
– О чем это ты? – снова ни хрена не понимаю я. – Почему всех так волнует моя брачная ночь?
Папа смотрит на меня, как на идиота, и если честно, я себя таким и чувствую, понимая, что они явно знают то, чего не знаю я, но судя по их реакции, знать вроде бы должен.
– Разве ты не ознакомился с уставом, Казбек? Не просмотрел документы из архива, которые передал нам Тархан?
– Да, просмотрел и читал я этот долбанный устав, но все равно не понимаю, на что намекает Корниенко. Я не помню точно всей информации, ее было слишком много, так что не мог бы ты освежить мою память?
