Бросаю взгляд на свои ладони, поздно соображая, что сумочка осталась на столе, а в ней у меня ключи, телефон и мелочь на проезд. Ключи не проблема: я давно храню запасные у соседей под ковриком, но вот туфли… На таких «шпильках» я доберусь до дома разве что к рассвету, и то при условии, что не сломаю раньше ноги или не нарвусь на неприятности. Но сильнее, чем перспектива идти босой, пугает мысль о том, чтобы вернуться в зал.
И о чем я только думала? Ведь хотела дождаться конца вечера, заготовила целый спектакль с эмоциональными фейерверками, а в итоге, как девчонка, позволила расшатать свое настроение, как качели. До последнего держалась, но, когда Шэ’ар начал говорить о ребенке и о том, что он все равно уже слишком стар, чтобы быть отцом, почувствовала себя щенком, которого снова тычут мордой в старую лужу.
И сорвалась, как маленькая. Хотя, выражение лица у него было то еще.
Позволяю себе мимолетную улыбку триумфа, воображая, каково умнику будет идти через ресторан с мокрым пятном на брюках. Надеюсь, тот придурок, что чуть не лишил меня зрения вспышкой, не прозевает свой шанс сделать еще одно «звездное» фото.
Я снимаю туфли и, морщась, ставлю ступни в чулках на мостовую.
И практически сразу слышу голос из-за спины:
— Такие ножки нельзя пачкать.
Что-то в интонациях кажется смутно знакомым, но я не поворачиваюсь. Беру туфли и, подобрав платье, иду до ближайшего мусорного бака. Бросаю без сожаления. А когда поворачиваюсь – незнакомец стоит передо мной, словно вырос из-под земли.
— Давай-ка вот так, ар’сани.
Почему он назвал меня так же?
Я так обескуражена, что даже не успеваю закричать, когда парень подхватывает меня на руки: легко, запросто. При его выразительной худощавости в такую скрытую силу трудно поверить, но он лунник, а у этих чего только не бывает.
Он несет меня в сторону своего автомобиля, и я могу получше рассмотреть его. Он не незнакомец: мы уже встречались утром и его топорные ухаживания до сих пор вызывают изжогу. Я прекрасно знаю таких, как он. Считают, что красивая мордашка и деньги дают им право на любую женщину, и после десятка побед ленятся хотя бы придумать что-то новенькое. Одни и те же слова, одни и те же дежурные фразочки, никакой фантазии и оригинальности. Хотя, этот парень в самом деле очень красив. Ему бы на подиум с такими-то ногами, или на обложку журнала рекламировать парфюм. Может быть, он модель? Ухоженный, и фигура подходящая, хотя все-таки слишком много мяса на костях.
— А что случилось с желтым «Ламборджини»? – спрашиваю я, когда мой «не принц» аккуратно опускает меня на переднее сиденье белоснежного спортивного «Крайслера».
— Я его выбросил, - отмахивается парень. И напоминает: - Меня Ма’ну зовут, Черная королева. Кажется, ты забыла.
— Забыла, - не лукавлю я, откидываясь на спинку кожаного сиденья с уровнем комфорта «супер-нереально-классно». – Красива машина, Ма’ну. Надеюсь, она тебе не для того, чтобы притормаживать на зеленый сигнал светофора?
Его шикарные полные губы растягиваются в бесовскую улыбку. Вот сейчас он скажет что-то до банальности скучное и тривиальное. Например: «К тебе или ко мне?» Почти жаль, что придется его отшить – сегодня я впервые за кучу времени не хочу быть одна, но и видеть рядом близких тоже не могу. Эта ночь создана для того, чтобы провести ее за задушевными беседами с посторонним человеком.
— Ты любишь мультики? – спрашивает Ма’ну, кладя руку на крышу машины и сгибаясь чуть не в двое, чтобы заглянуть мне в лицо.
