– Каком?! – Арсад раздражённо посмотрел на меня. – Можно подумать, я сегодня что-то новое услышал! Отец всегда мной недоволен. У него есть отличный наследник, а я так, неудачник, тот самый урод, без которого ни одна семья не обходится. И всю жизнь он тычет меня носом в то, как я его разочаровал…
– Но ты же не виноват!
– Пойду, посижу на озере, – он повернулся ко мне спиной.
Я спрыгнула на землю:
– Я с тобой.
– Ладно, – взяв коня под уздцы, он повёл его по тропе на берег.
Держа Арсада за другую руку, я почти физически ощущала его боль. Вечная атмосфера недовольства, ядовитые замечания отца и полная покорность матери всему происходящему. Моя мама уж точно не промолчала бы!
Я вспомнила, как мама перехватывала занесённую руку отца, когда он под действием ментальных зелий не узнавал нас с сёстрами и замахивался. Да, она бы точно нашла, что ответить этому напыщенному богачу, чтобы он не знал, куда от стыда деться!
На берегу Арсад сел, опустив голову на руки. Обида, копившаяся долгие годы, достигла крайней точки налива. Когда он поднял голову, я увидела, что у него покраснели веки. Он заговорил усталым хриплым голосом:
– Знаешь, а ведь раньше я надеялся, что однажды добьюсь каких-то высот в области зелий, создам что-то новое, удивительное. Мечтал найти в себе новые способности. Думал, тогда отец увидит, поймёт и оценит… А сейчас уже понимаю: вот он, мой потолок! Просто куратор, и выше уже не прыгнуть.
Он впервые был таким беззащитным передо мной. Как никогда, я понимала, что вся его едкость и грубость – лишь защита от вечно недовольного отца. Яд отцовского презрения проник слишком глубоко, чтобы не переставать отравлять его, даже когда он был далеко.
Вот почему Арсад бывает таким невыносимым! Всегда напряжённый, всегда готовый отразить удар - мучитель самого себя. А под всеми масками - обиженный подросток, который до сих пор не знает, кем хочет стать, когда вырастет.
– Всё равно ты лучший, – сказала я ему.
– Ну, конечно, – он горько усмехнулся. – Чем докажешь?
Вместо ответа я обвила его шею руками и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна. Сначала Арсад неохотно ответил на поцелуй, но затем сам начал целовать меня всё сильнее и жарче.
Он потянул за край ворот моего платья, заставляя шёлковую шнуровку скользить в петлях. Рука беспрепятственно коснулась моей обнажённой груди. И я уже не могла возразить ему. После всего, что сегодня случилось, он стал мне самым близким и понятным человеком на всём белом свете. А значит, я не могла больше противиться его желанию.
Да и во мне уже было столько любви, что не было смысла больше тянуть. Моя рука сама торопливо дёрнула завязки, освобождаясь от шуршащей нижней юбки. Не было ни страха, ни сомнений. Конечно, он тот самый, единственный, что предназначен мне судьбой. И я раскинулась на нежной июньской траве, позволив любимому делать всё, что захочет…
…Мы лежали под склонившейся ивой, укрытые от посторонних глаз. Рядом раздавалось фырканье коня – немого свидетеля нашей любви. Арсад больше не думал о ссоре: он с улыбкой смотрел на меня, подперев голову рукой.
– Дама моего сердца Тиенна Согес, – произнёс он, гладя меня по волосам. – Никому теперь тебя не отдам.
14. Глава 14. Круглая башня
В начале июля работы стало чуть поменьше, и на библиотеку появилось время даже у Рандала. Мы часто сидели в читальном зале, разбираясь в тонкостях выращивания редких магических цветов. У некоторых книг закладки-ремешки давно оторвались, и Рандал помечал страницы засушенной веточкой мяты. Обычная закладка всё равно потерялась бы среди этих многочисленных толстых страниц.
