— Так батя не особо парился с моим воспитанием, чтобы сейчас за меня краснеть. Ему некогда было со своими шлюхами…
— Он пахал, чтобы ты ни в чем себе не отказывал, щенок!
— Я и не отказываю! — рявкает младший, выводя меня из себя.
— А придётся! — рычу в ответ. — Сколько раз я требовал не таскать блядей в мой дом? Какого черта ты меня злишь? Кровь по отцу у нас одна. Смирись с этим!
— Ива не шлюха, — слышу скрип его зубов.
— Ах не шлюха? Ну тогда это, конечно, меняет дело. Посиди, сука, в обезьяннике и подумай, как дальше собираешься жить. А я пока тут с твоей «не шлюхой» разберусь.
— Макс! Не трогай её!
— А то что?
— Отправь девчонку домой.
— Сделаю так, как сочту нужным. Трубку Тимуру верни.
— Я тебя убью! — зло шипит.
— Верни Тимуру трубку!
— Слушаю, — отзывается Валевский.
— Из КПЗ не вытаскивать! Пусть сидит в клоповнике, пока я не решу, как с ним поступить! Организуй анализы на наркоту. Если в крови обнаружат дрянь, я его собственными руками придушу! И ещё… — замолчав, бросаю хмурый взгляд на притихшую девчонку. Мать вашу... Что с ней делать, сука, когда планы меняются каждую секунду? — Тимур, ментов ко мне пришли. У меня в доме незваная гостья.
— Что?.. — встрепенувшись, Иванна подрывается с пола. Рванув ко мне, хватает за плечо тонкими пальчиками. — Господи, пожалуйста, не надо ментов. Я ничего здесь не трогала. Только рубашку одолжила. Я вам её верну. Хотите, прямо сейчас? — судорожно приступает расстегивать пуговицу на рубашке. Пальцы не слушаются. Безуспешно дёргают за ткань. — Я сейчас. Сейчас… — частит задушенно. — Надену пальто и уйду… Пожалуйста, Максим Андреевич, отпустите…
Застываю в моменте с трубкой у уха и тупо пялюсь в девичьи глазища. В них, кроме мольбы о помощи, ничего не высвечивает. Абсолютно ничего.
Совсем крышу унесло, Макс?
Встряхнув головой, ощущаю, как в груди все еще кипит и клокочет злость, вот-вот рванет.
Блять! Я всего лишь хотел побыть один.
— Отбой, Тимур, — остываю, с шумом выталкивая из легких воздух. — По поводу девки я погорячился. Остальное всё в силе.
Сбрасываю звонок. Убираю мобильный в карман брюк. В который раз прохожусь по девчонке оценивающим взглядом. Стоит в одном капроне на холодном полу. Под ногами битое стекло.
— Почему ты без обуви? — интересуюсь, направляясь к ящику, где хранятся чистые домашние тапочки. Выуживаю для нее пару.
— Не хотела пачкать музейные полы.
Усмехаюсь очередному недоумению, в которое она меня ввергает за этот короткий вечер.
— Тапки обуй, постирочная фея, не то простудишься.
Сажусь перед ней на корточки. Под тихий девчачий всхлип, обхватываю тонкую лодыжку. Стряхиваю со ступни осколки. Потом с другой. Ива, вцепившись в мои плечи, покорно просовывает ноги в домашнюю обувь.
— С-спасибо… — выдыхает, когда я поднимаюсь и нахожу глазами её растерянный взгляд.
— Ты в курсе, что хорошие девочки в таком провокационном виде не расхаживают в домах незнакомых дядь?
Краснеет, опуская глаза в пол.
— Максим Андреевич, можно, я вызову такси?
— Нельзя, студентка Никитина. Ты клялась на крови не бросать больных и нуждающихся в помощи. Заштопаешь рану, потом я решу, что с тобой делать дальше. Будешь умницей — я тебя не обижу. Поняла?
Кивнув, нервно сглатывает.
— Вот и отлично.
10. Глава 10
Глава 10
Ива
«Будешь умницей — я тебя не обижу…»
Не обидит?
Да он уже!
Слышать из уст старшего Пожарского, что я криворукая — это ещё полбеды, а вот то, что я блядь… Это катастрофа.
