— Потерпи, всё будет хорошо, — шептала я.
Идиотская фраза! В фильмах после её произнесения обычно наступает полный пиздец. Мне оставалось только надеяться, что моя способность к импровизации меня и тут не подведёт. Мне не пришло ничего лучшего в голову как поцеловать его, я осторожно коснулась его губ, боясь причинить лишнюю боль, а потом так же осторожно поцеловала.
— Да ну на хуй! Не пидор, что ли? — услышала я чей-то голос позади.
— А с хуя ли на нём шарф женский? — ответил ему другой голос.
Чёрт! Женя так и не снял мой шарф, видимо, забыл.
Я отпустила Женю и повернулась к говорившим.
— Да вы с ума посходили, что ли? Это мой парень! На нём мой шарф. Слышите, мой! Я ему на шею повязала, потому что он простудился, а у него слабое горло. Да лучше б он ещё сильнее заболел, чем встретил таких идиотов, которые не могут отличить натуралов от геев!
— Ты чё-то борзая какая-то! — произнёс бритоголовый.
А какой мне быть? Вы ни за что ни про что избиваете моего парня. Шарф им не понравился! Хотите проверьте — на шарфе ближе к краю есть коричневый след от утюга. Я его припалила прошлой зимой, когда сдуру пыталась его высушить таким способом.
— А ну покажи, — ухмыльнулся парень в дутой куртке, стоящий справа от меня.
Я медленно сняла с Жени шарф. Достала из сумки фонарик-шокер и, подсвечивая себе, стала искать след от утюга. Найдя его, я воскликнула:
— Ну вот! Подходите, смотрите.
Двое в дутых куртках и бритоголовый и вправду подошли, посмотрели и, пожав плечами, отошли. Мелкий в кепке так и стоял на своем месте и лыбился, его забавляло происходящее. Что-то в нём было знакомым. Я сунула фонарик в руки Жени. Я ему хвасталась как-то, что таскаю с собой шокер и показывала, как он действует. Надеюсь, он вспомнит, как им пользоваться. Главное, чтоб этот малахольный сам себя током не шибанул.
— Вопросы есть еще? Или нам можно идти?
— Есть, — ответил мелкий. — А меня так засосать сможешь?
Ситуация менялась, но не в лучшую сторону. На всякий случай я нащупала в сумочке травмат. Но я вообще не представляла, чем это всё может обернуться.
Не убирая руку с оружия, я разглядывала подходившего ко мне мелкого. Миндалевидные карие глаза, чуть вздёрнутый нос… И тут у меня в мозгу щёлкнуло:
— Блоха!
Тут уже он стал внимательно всматриваться в моё лицо. Он прищурился, а потом расплылся в широкой улыбке:
— Томка! Ты, что ли? Такая же шибанутая! — он сгрёб меня в охапку своими крепкими ручищами, приподнял и начал кружить.
Потом, поставив меня на землю, спросил:
— Чё это на тебе одето? Никогда б тебя не узнал!
Ещё один! Да я просто гений маскировки!
— Считай, что это моя униформа.
— Пацаны, всё нормально! Это Томка! Помогите этому… — он запнулся.
— Женя. Его зовут Женя.
Блоху я знала с пятнадцати лет. Мы с ним познакомились на концерте «КиШа» на летней эстраде, где я умудрилась вступить в перепалку с капитаном милиции, стоявшим в оцеплении, из-за того, что он грубо толкнул девчонку-неформалку и обозвал всех фанатов малолетними дегенератами. В юности у меня было обострённое чувство справедливости и совсем не было тормозов. Мне светило провести ночь в отделении милиции, но произошедшее не осталось незамеченным фанатами, и в бедного капитана полетели пластиковые бутылки с недопитой дрянью, которую в приморских городах гордо величают вином, мусор, фрукты. А меня за руку схватил какой-то парень и увлёк в толпу. Он вытащил меня за ограду и потянул вдоль неё в гущу деревьев. Там стояла небольшая группа ребят.
